Фрэнк Херберт - Дюна
— Она правда очень хорошенькая, — сказал Кинт. Он облизал губы языком. — Просто жаль так терять. — Он посмотрел на Гжиго.
— Ты думаешь, что я думаю о том же?
— Кто знает? — Кинт пожал плечами. — В конце концов, у меня таких никогда не было. Может такого рода шанс никогда больше не представится.
— Не смей так говорить о матери! — раздраженно сказал Пол.
— Ха! — рассмеялся пилот. — Щенок залаял. Думаю, ему не удастся никого укусить.
А Джессика подумала: «Пол дал своему голосу слишком высокий тон. И все же может сработать».
Они продолжали полет в молчании.
Какие же они глупцы, думала Джессика, изучая своих охранников и вспоминая слова Барона. Они будут убиты, как только отчитаются в выполнении задания. Барон не станет оставлять свидетелей.
Топтер скользнул над южной оконечностью Защитной Стены и Джессика увидела внизу, под ними, залитые луной песчаные просторы.
— Далеко это должно быть, — сказал пилот. — Предатель велел опустить их на песок где-нибудь поблизости от Защитной Стены. — Он стремительно направил судно вниз, выровняв его лишь над поверхностью пустыни.
Джессика увидела, что Пол начинает упражнение, успокаивающее дыхание. Он закрыл глаза, потом опять открыл. Джессика следила за ним, не имея возможности ему помочь. Он еще не овладел искусством голоса, подумала она. Если ему не удастся…
Топтер, мягко накренившись, коснулся песка. Джессика, посмотрев назад, к северу, на Защитную Стену, увидела тень мелькнувших и пропавших крыльев. Кто-то преследует нас! Но кто? — думала она. Те, кого Барон послал следить за этой парой? А за ними будут следить и другие наблюдатели?
Гжиго выключил двигатель. Все погрузилось в тишину. Джессика повернула голову. Из окна из-за головы охранника со шрамами был виден тусклый свет поднимающейся луны и облитый ее холодным светом край скалы, возвышавшийся над пустыней. По обеим сторонам вздымались волны песка.
Пол прочистил горло.
Пилот сказал:
— Ну что, Кинт?
— Я не знаю, Гжиго.
— А-а-а, смотри. — Он потянулся к юбке Джессики.
— Вытащи у нее кляп! — скомандовал Пол.
Джессика почувствовала, как повисли в воздухе его слова. Тон и тембр были выбраны превосходно — повелительные, очень резкие. Сказанные чуть громче, они были бы еще доходчивее, но и так она чувствовала, они попали в спектр человека.
Гжиго развязал ленту, которой был обвязан рот Джессики, и потянул за конец кляпа.
— Оставь! — приказал Кинт.
— А, заткни свой клапан, — сказал Гжиго. — У нее ведь руки связаны. — Он вытащил кляп, жадно вгляделся в Джессику и его глаза заблестели.
Кинт положил руку на локоть Гжиго.
— Слушай, Гжиго, — не нужно…
Повернув шею, Джессика выплюнула кляп. Она настроила свой голос на низкий повелительный тон:
— Джентльмены! Не нужно бороться за меня. — В то же время она изогнулась так, чтобы Кинт мог видеть ее лицо.
Она видела, как они напряглись, зная, что в это мгновение они оба убедились в необходимости драться за нее. Их несогласие не нуждалось ни в каких причинах. Мысленно они уже за нее боролись.
Она повыше подняла голову, чтобы быть уверенной в том, что Кинт видит движения ее губ, и сказала:
— Вы не должны спорить. Разве есть женщина, которая стоит борьбы? — спросила она.
И своим тоном, и своим присутствием она утверждала обратное: да, она стоит борьбы.
Пол плотно сжал губы, с силой вынуждая себя молчать. Для успеха его Голоса был лишь один шанс. Теперь все зависело от его матери, чей опыт был несравненно выше его.
— Угу, — сказал охранник со шрамами. — Зачем бороться…
Его руки взметнулись над шеей пилота. Удар был встречен вспышкой металлического предмета, вонзенного в руку Кинта, и тут же поразившего его в грудь.
Охранник со шрамами застонал и сполз на пол.
— Он думал, что я болван, незнакомый с этим трюком, — сказал Гжиго. Он вытащил нож и его лезвие блеснуло в свете луны. — А теперь займемся щенком, — сказал он и подался вперед, к Полу.
— В этом нет нужды, — прошептала Джессика.
Гжиго колебался.
— Разве я не помогла тебе? — спросила Джессика. — Дай мальчику еще шанс. — Ее губы изогнулись в усмешке. — Очень маленький шанс в этих песках. Дай ему его и… — Она улыбнулась. — Ты получишь хорошую награду.
Гжиго посмотрел по сторонам, потом снова на Джессику.
— Мне приходилось слышать, что может случиться с человеком в этой пустыне, — сказал он.
— Разве я прошу слишком много? — пожаловалась Джессика.
— Ты пытаешься меня надуть, — пробормотал Гжиго.
— Я не хочу видеть, как мой сын умирает, — сказала она. Разве это значит «надуть»?
Гжиго подвинулся назад, локтем пробуя задвижку двери. Он схватил Пола, перетащил его через сидение, наполовину пропихнул в дверь и взялся за нож…
— Ну что, молокосос, теперь перерезать твою веревку?
— Он уйдет отсюда немедленно и направится к тем скалам, — сказала Джессика.
— Ты так сделаешь, молокосос? — спросил Гжиго.
Намеренно кислым голосом Пол ответил:
— Да.
Пол почувствовал, как рука за его спиной швыряет его на песок, сделал вид, будто зацепился за дверцу, повернулся, словно желая освободиться, и с силой выбросил вперед правую ногу. Носок ботинка был нацелен точно, делая честь долгим годам учения, как будто все полученные знания слились в этот удар. Он вложил в него движения почти всех мускулов своего тела. Удар пришелся в мягкую часть брюшины Гжиго. Хрипло вскрикнув, охранник повалился на сидение.
Пол неспособный помочь себе руками, продолжал свое падение, но приземлился на песок так искусно, что ему понадобилось лишь одно движение, чтобы снова оказаться на ногах. Он нырнул в кабину, нашел нож и, держа его в зубах, помог матери освободиться от пут.
— Мне лучше следовало бы с ним договориться, — сказал Пол. — Он должен был бы перерезать мои путы. Смешно так рисковать. Но я увидел возможность и использовал ее.
Она поняла по его голосу, под каким жестоким контролем он себя держит, и сказала:
— На потолке кабины символ Уйе.
Он посмотрел на потолок и увидел извилистое изображение символа.
— Выходи и давай осмотрим корабль, — сказала она. — Под сидением пилота лежит какой-то предмет. Я почувствовала это, когда нас сюда вносили.
— Бомба?
— Сомневаюсь. Здесь есть какая-то странность.
Пол спрыгнул на песок. Джессика последовала за ним. Обернувшись, она потянулась за странным предметом, увидела ногу Гжиго совсем рядом с собой, почувствовала сырость на пакете, когда доставала его, и обнаружила, что этой сыростью была кровь пилота.
