Филип Дик - Глаз в небе
— Вы все-таки поверили!.. Думаете, что я — коммунистка!
Тиллингфорд резко обернулся. Его мерзкая рожа сделалась еще более уродливой, исказившись до неузнаваемости от приступа истерического гнева.
— Точно!.. Я и забыл! Вы же все выезжали на партийную сходку.
Джек до боли стиснул кулаки и хотел было ответить потоком отборных ругательств, но потом вдруг передумал и лишь закрыл на мгновение глаза, отдаваясь во власть охватившей все тело апатии. Наплевать на все! Какая разница, что он сейчас скажет свихнувшемуся толстяку? Может, в этом мире они на самом деле ездили на коммунистическую маевку. Горланили идиотские гимны, плясали вприсядку, произносили лозунги и речи, собирали подписи.
— Ну что ж, — мягко заметил он жене. — Дорога у нас получилась длинная. Протащились через три мира, чтобы угодить вот в этот.
— Что ты имеешь в виду? — пролепетала Марша.
— Жаль, что ты не призналась мне раньше.
Глаза ее вспыхнули, как два маленьких окошка в охваченном пожаром доме.
— Ты тоже мне не веришь?
Мелькнула в темноте тонкая белая рука… щеку обжег не сильный, но хлесткий удар… взметнулись разноцветные искры и рассыпались колючим фейерверком.
Дав пощечину, Марша безвольно обмякла, выплеснув в одном порыве всю горечь и обиду.
— Это неправда, — произнесла она жалким голоском.
Гамильтон потер горящую щеку:
— И все-таки интересно… Помнится, мы говорили, что необходимо исследовать психику каждого из нашей компании. Так вот: мы побывали в фантазмах Сильвестра и Эдит Притчет, чуть не погибли в кошмарах мисс Рейсс…
Ровным голосом Сильвестр заявил:
— Надо убить ее и спокойно отправиться домой.
— Обратно в наш собственный мир! — добавил Макфиф.
— Не приближайтесь к ней! — прорычал Гамильтон. — Не прикасайтесь к моей жене!
Вокруг Марши и Джека образовалось плотное кольцо горящих ненавистью глаз, искаженных безумием лиц.
Никто не двигался; шесть фигур напряженно застыли, выжидая. Джек буквально кожей ощутил ледяные иглы чужой злобы. Затем Лоуз дернул плечом, как бы отгоняя морок, повернулся и медленно побрел прочь.
— Хватит! — бросил он через плечо. — Пускай Джек сам разбирается.
Это его проблемы.
Марша задыхалась, будто кто-то невидимый сдавил ей горло.
— Это ужасно… Я не понимаю… — Она в отчаянии затрясла головой. — Просто абсурд какой-то!
В опасной близости шлепнулось еще несколько увесистых булыжников. Оттуда, где мелькали смутные тени нападающих, неслось неразборчивое подвывание. Звуки имели свой определенный ритм и вскоре переросли в громкое скандирование.
Тиллингфорд болезненно сморщился, словно в рот ему попало что-то мерзкое.
— Слыхал? — окликнул он Джека. — Вон они — прячутся в темноте…
Он с отвращением сплюнул:
— Зверье!
— Доктор! — возопил Гамильтон. — Неужели вы верите во всю эту муть?
Вспомните наконец, кто вы на самом деле!
Даже не глянув в его сторону, Тиллингфорд промычал:
— Убирайся к своим краснопузым дружкам.
— Прекратите валять дурака! Ведь это только иллюзия, не более.
— Ты — коммунист, — утробным голосом ответствовал Тиллингфорд. — И жена твоя — тоже. Вы — отбросы человечества. Тебе нет места на моем предприятии и вообще в приличном обществе. Проваливай! — Помолчав, он добавил:
— Ступай на ваш бесовский праздник.
— Вы будете драться с ними?
— Естественно.
— И убивать?
— Если не мы их, — пояснил Тиллингфорд с несгибаемой логикой, — то они нас. Не моя вина, что именно так все обстоит.
— Этот бред долго продлится, — хмуро проговорил Лоуз. — Они всего лишь манекены в дешевом театре. Грубая пародия на жизнь в обществе. Слишком явно просвечивает сквозь нее подлинный мир… Последние слова Лоуза утонули в шуме разразившейся перестрелки. Палили беспорядочно и суматошно, так что понять, откуда летят пули, было трудно. Джек приметил, как на крыше одного из соседних домов какие-то личности торопливо устанавливали пулемет.
Длинная очередь вспорола пространство, подняв в воздух цементную крошку и комья грязи. Тиллингфорд неуклюже упал на четвереньки и пополз, стараясь укрыться за обломками «кадиллака». Его охранники, перебегая с места на место, открыли ответный огонь. Яркая вспышка на миг разогнала ночную мглу — кто-то додумался бросить гранату. Свет резанул по глазам. Уши будто заложило ватой. Джека подбросило, перевернуло и он со всего маху полетел лицом в траву. Когда взметнувшийся фонтан сырой земли, камней и сорванных листьев улегся, вокруг свежей воронки распласталось несколько изувеченных тел бойцов Тиллингфорда.
Джек очнулся, протер глаза и со стоном сел. Увидев раскоряченные позы мертвецов, он оторопело уставился на разодранное человечье мясо, не в силах отвести взгляд. И тут услышал горячий шепот Лоуза:
— Они тебе кого-нибудь напоминают? Смотри повнимательней!
В наступившем вновь сумраке Джек вряд ли мог разглядеть что-то конкретное. Но одна неподвижная фигура зацепила уж больно знакомой внешностью. Гамильтон озадаченно пытался разобрать, кто этот человек, полузасыпанный обломками бетона и дымящейся золой.
— Это же ты!.. — прохрипел Лоуз.
Так оно и было.
Размытые контуры реальности дрожали, то проступая, то исчезая. Словно дымовые эффекты в театре безумия, пеленой наползали туманные полосы извращенных фантазмов. Как если бы сам автор этого действа с трудом понимал смысл придуманной им же пьесы.
Выходило нечто странное… Засыпанный мусором тротуар, развороченная грязь газонов, мешанина битого асфальта и мокрой листвы больше напоминали останки «Мегатрона». Тут и там лежали подозрительно знакомые фигуры людей. Слабо шевелясь, они потихоньку царапались в заветную дверцу с убедительной табличкой «ЖИЗНЬ».
Среди клокочущих, как в последнем приступе чахотки, развалин осторожно, дюйм за дюймом, двигались спасатели. Пробирались они мучительно медленно, беспокоясь, наверное, больше за собственные шкуры, нежели за жизни пострадавших. Спасатели боязливо спускались со… стен стоящих рядом домов… они аккуратно спрыгивали на опустевшую мостовую… Что за бред? Какая мостовая? Ведь это покосившиеся руины «Мегатрона»! Вот скользнули вниз пожарные лестницы. На рукавах спасателей можно было явственно различить знак Красного Креста. Мысли Джека спутались, и он бросил попытки разгадать монтаж места действия и персонажей.
— Все скоро закончится, — прошептала мисс Рейсс. С тех пор как сгинул ее жестокий фантазм, она возродилась в прежнем виде: в мешковатом вельветовом пальто, в тех же нелепых роговых очках. Будто ящерица, поймавшая кузнечика, она прижимала к тощей груди свою драгоценную сумочку. — Сегодня заговор не до конца удался. Прошлому он и в подметки не годится.
