Лайт Дэйтон - Муравейник
Весь вечер, половину ночи — поспать удалось лишь к утру, и то немного — и весь следующий день Редар смешивал составы, разливал по глинянкам и плодам коробочника, вставлял фитили. Кира, Лик-ка и Ведана помогали — повторяя в точности все движения мастера. Еще несколько парней и девчонок готовили пальмовую смолу, масло из земляных орехов, рвали на лоскутки полотнища паутинных тканей. Подмастерья Ована, как скороходы-гонцы паучьих городов, носились меж двумя мастерскими с охапками готовых и забракованных глинянок. Часть своих помощников Редар отрядил резать плоды коробочника.
Многие из них не будут участвовать в этой войне — по возрасту (как ни просили — Айрис была непреклонна) или опыту, — а потому стремились хоть как-то помочь, вложить в общую победу маленькую толику своего труда. И если юноши принимали приговор: «Останешься здесь!» безропотно, на собственном примере зная, что спорить с Салестером и Айрис бесполезно, то девушки чуть ли не зубами пытались вырвать себе право участвовать. Хоть кем! Повезло помощницам Кивинары — их брали почти всех, чтобы помогать раненым. Вон Виля какая ходит гордая, поглядывая на остальных свысока!
Тяжелее всего было устоять против Киры. Девушка так рвалась в бой, так хотела отправиться вместе с Редаром, чтобы уж теперь-то не отпустить его от себя ни на миг, что даже он сам дрогнул и предпочел отослать Киру к бабушке:
— Я был бы рад, если бы ты пошла с нами, Кир. Но я это не решаю, спроси у Айрис.
Кира решительно вздернула подбородок:
— И спрошу!
Убежала, готовясь к нешуточному бою.
В Приемной пещере беседовали Айрис и девушка из города пауков, Ная. Стоило Кире войти, как Управительница уставилась на нее с какой-то затаенной неприязнью.
Айрис улыбнулась:
— А-а, Кира, входи… Как там наш изобретатель? Готовит свое зелье?
— Готовит. Всех загонял. Баб… Ой! Правительница, мне нужно с тобой поговорить. Можно? Я не помешала?
От Айрис Кира вернулась какая-то притихшая, не похожая на себя. Редар поглядел на девушку пристально, с удивлением заметил отголоски какого-то странного, недоступного для всех знания, внутренний свет, полыхающий в лучистых родных глазах. Хотелось спросить, в чем дело, но что-то остановило его. Пожав плечами, Редар сказал:
— Ну как?
— Не отпустила, — вздохнула Ная почти радостно. — Не женское, говорит, это дело…
Редар опешил, но опять не стал ничего выяснять — мало ли что взбредет в голову девчонке. Как бы не вздумала убежать вместе с войском! Надо будет потолковать с Айрис — приставить бы кого-нибудь к Кире. А пока — пусть мечтает, такой она всегда нравилась ему больше всего.
А все объяснялось просто. Исчерпав аргументы «нельзя», «тебя могут убить» и «ты и воевать-то не умеешь», Айрис в сердцах сообщила Кире, что у той ожидается дитя. Девушка сначала не поверила, она сама еще ничего не почувствовала. Но Правительница рассказала о том, как во время болезни Киру осматривала Кивинара и обнаружила, что девушка беременна. Мастер лечения ран, лучшая травница Серых скал, никогда не ошибалась, и внучке пришлось с бабушкой согласиться.
— Так что, — поцеловав Киру в лоб, ласково сказала Айрис, — ты теперь понимаешь, почему я не хотела отпускать тебя на поиски Редара, почему не отпущу и сейчас? Ты должна сберечь этого ребенка. Может быть, после моей смерти он будет править нашим народом. Уже не народом Угрюмых скал — народом степи за холмами. Не пещерниками, а степняками.
Сразу после разговора с Айрис улетела в Акмол Ная — ей нужно было доложить обо всем Младшему Повелителю, скоординировать действия войска Серых скал и армий смертоносцев. С Редаром она простилась холодно, в нескольких словах. Правда, он не придал этому значения: все его мысли были заняты бесконечными горшочками с огненной смесью. Редар даже не смог обнять девушку на прощание — руки были грязные, вымазанные в нефти, ореховом масле и смоле.
Наю проводили с почестями, хоть и несколько натянутыми. Айрис уже перед самой посадкой на шар передала молодой Управительнице союзнический дар для Фефна — сломанное пополам копье, древнюю реликвию пещерников. По преданию, один из героев прошлого убил им смертоносца.
Шары взвились в воздух, подхваченные попутным ветром, и довольно быстро исчезли из глаз. Но махали им вслед еще долго.
А в комнате Редара на полу все росла и росла к потолку гора готовых зарядов. На всякий случай… Хватит и всех муравьев выжечь, и пыл союзника укоротить, если тот задумает какую-нибудь пакость. Вечером, наконец, последняя капля нефти была использована, и можно было хоть ненадолго дать отдохнуть натруженным рукам.
Начали собираться и пустынники. Вопреки ожиданиям Айрис, откликнулись многие. Поселиться на свободе, посреди бушующей жизнью степи, хотелось всем, разве что кроме нескольких пауконенавистников, вроде Ззара. Воины песков поклялись себе и друг другу, что выжившие позаботятся о семьях погибших. Клятвы скреплялись как в древности, в эпоху войн с пауками, — кровью, лучшие друзья теперь становились побратимами.
Всего из песков пришло чуть больше семи десятков охотников — цвет пустыни, лучшие воины и опытнейшие пустынные ходоки.
Три с половиной сотни человек. Невиданную со времен Ивара и Скапта армию людей разбили на сотни. Командовали ими Кенгар, Римал и Салестер. Отряды мастеров охоты получились несколько более опытными — в них было почти поровну охотников и простых ополченцев пещерного города. У Салестера сотня состояла из таких же ополченцев плюс его собственные дозорные. Боевого опыта у них, конечно, было немного, зато его бойцы славились меткостью в обращении с пращой. Остаток, состоявший в основном из пустынников, получил под командование седой Каверра, самый уважаемый человек в песках. Теперь пришлось поломать голову и мастеру Игнару — хватит ли в его запасниках добротного оружия на всех, или ему с помощниками придется работать всю ночь не покладая рук.
Долгие и слезные прощания с подругами и женами несколько задержали выход армии, Айрис пришлось дважды давать сигнал к отправлению. Тьма уже опустилась на пустыню, укрыв невидимым саваном все вокруг, лишь подмигивали с небес необычно яркие заезды. Особенно хорошо было видно висевшую у самого горизонта ярко-алую точку. Как называлась эта звезда, далеко ли до нее — никто не знал, но ополченцы шептались: предзнаменование.
Посовещавшись, его сочли положительным. Без крови свободу не добудешь, это было ясно всем, — но на что же еще могла намекать кровавая звездочка? Многие погибнут, но разве не стоит долгожданная свобода, хотя бы миг ее, того, чтобы сложить за нее голову. И пусть сам ты этого не увидишь, но твои сыновья и внуки больше никогда не будут бояться смотреть в небо, им уже не придется прятаться по норам и пещерам…
