Джек Уильямсон - Корабль Сити
- Сожалею, Андерс. Но ваши буржуазные титулы немного вышли из моды. Теперь это товарищ Муратори и товарищ Омура. И они больше не прислуживают вашим гвардейским блюдолизам. Мы уничтожили все, что делало нас рабами реакции и приняли присягу на верность народному правлению Юпитерианского Совета. Нас больше не интересуют сумасбродные денежные предложения Интерпланет. Потому что мы ожидаем резкого падения курса мандатного доллара!
Красный луч затрепетал, передавая его ехидное хихиканье.
- Вы же достаточно умны, мой капитан, чтобы понять путь исторического развития. Разве вы не видите, что старая империя Земля гниет под влиянием собственной капиталистической коррупции. Разве вы не понимаете, что Мандат всего лишь бесполезная временная подпорка? Разве вы не сознаете, что ваше мертвое реакционное государство падет перед лицом Советской демократии и новой энергии сити?
По небу метнулась гигантская тень крейсера.
- Вы не можете оставить меня здесь! - выкрикнул Андерс. - Я не один...
- Знаю, что не один, - хихикнул красный луч. - Мы покидаем вас, мой умненький-разумненький капитан, чтобы вы могли обсудить предстоящий крах долларового империализма с вашими честолюбивыми марсианскими друзьями. Если вы действительно полагаете, что фон Фалькенберг мертв...
Красный луч погас. Отключив огни крейсер взмыл ввысь. И только он оторвался от железного купола, как на него обрушился шквал снарядов.
Они начали стрелять без предупреждения. Выстрелы взрывались на корпусе крейсера, расплющив его на поверхности гигантского купола, окунув его в адское пекло неукротимого дыма и огня.
Андерс прижался к холодному металлу под стрелой громадной арки. Над ним тонкой пеленой расплывалось облако дыма и пара, закрывавшее звезды. Его то и дело прорезали ослепительные вспышки выстрелов и ответных атак орудий "Ориона". Он чувствовал, как содрогается металл, но безвоздушная среда не передавала звука.
И каждая секунда его висящей на волоске жизни означала, что снаряды не попадают на сити поверхность. Небольшая пуля земного металла царапнула его броню, он услышал резкий скрежет, но боли не почувствовал. Наконец, беззвучная битва окончилась и он приподнялся, пытаясь разглядеть корабль.
"Орион" беспомощно лежал покосившись на один борт в воронке от одного из снарядов, угодивших в ржавый купол. На длинном черном корпусе его было как минимум три пробоины. Воздух, выходящий изнутри сразу же превращался в серебристое блестящее на морозе перистое облако. Одно из орудий застыло в угрожающей позе, так как его застал последний сокрушительный удар. Остальные орудия были раздавлены и полностью вмяты в корпус.
Андерс устало разглядывал обломки. Мостик был полностью разрушен. Снаряд попал в средний отсек, вызвав взрыв реактора. "Орион" был уничтожен и так же безнадежно неподвижен, как "Прощай, Джейн".
Андерс, не теряя надежды найти запасной алмаз настройки и реле для буксира, кружил над дымящимися останками крейсера. Корма также была разбита прямым попаданием. Дно было снесено, воздушный клапан заклинило и его невозможно было открыть.
Он тревожно осматривал рваные дыры в стальном корпусе, но они были слишком малы для его громоздкого космического скафандра. Андерса охватила паника. Если ему не удастся проникнуть внутрь корабля и достать детали для буксира, его оплошность может стоить ему жизни.
Но его отчаянные попытки оказались тщетными.
Андерс метался в поисках кого-то, кто остался в живых и с кем можно было бы сговориться. Он колотил по истерзанному телу когда-то могучего судна отвалившейся от поврежденного двигателя кувалдой, затем припадал шлемом к стальной броне в надежде уловить хоть малейшее колебание, которое было бы не слышно в вакууме. До него доносился тонкий далекий свист выходящего воздуха, но никакого ответа. Даже если там кто-то и остался в живых, они наверняка, сейчас пытаются облегчить или обмануть свою смерть при помощи аметина.
Он обошел развалину еще раз, постукивая ее и прислушиваясь к слабому шипению воздуха и вдруг заметил, что звук следует за ним. Вспомнив осколок, задевший его скафандр, он проверил давление воздуха. Осталось только семь фунтов...
Асфиксия. Он знал ее коварные симптомы. Замедленность реакции, вялость и подкрадывающаяся сонливость. Нужно было спасаться. Он оставил беспомощный труп корабля и направился обратно, огибая железный купол, к тому пустому причалу, где его должны были ждать Роб Мак-Джи, Анна О'Банион и временное убежище на борту "Прощай, Джейн".
Андерс уже почти достиг зияющей пропасти цилиндра, когда до него начали доноситься голоса. Сначала они были не громче зловещего шепота уносящего его жизнь воздушной струи, но повернувшись в сторону Палласа, он увидел далекое сверкание фотофонного сигнала и голоса обрели четкость и реальность.
Или ему это только показалось в надвигающемся сонном оцепенении. Они зловеще надвигались в мощных приливах звездного света, очень похожие на человеческие и вместе с тем совершенно бессмысленные. Это были голоса невидимых существ из антиматерии, которые так коварно и умело подкрались и захватили в плен своих незванных гостей. Андерс спрашивал себя, зачем им понадобился именно военный корабль, но ему уже было безразлично.
Нет, небезразлично. Анна осталась там, в этой чудовищной ловушке, и ее ждет судьба мятежников. И все из-за его оплошности. Он должен был найти для нее алмаз...
Он зевнул и погрузился в сон.
19. ДЕЛО ВРЕМЕНИ
Андерс лежал на спине на платформе внутри огромного цилиндра. Шея затекла, в голове отдавалась тупая боль. Наверное, он ушибся при падении. Боль на короткое время вырвала его из плена сна, но он еще не мог полностью проснуться.
Он думал, что рядом никого нет.
Не поворачивая голову, он разглядел узкую полоску звездного неба в проеме огромного полузакрытого клапана. Прямо над ним, чуть поближе виднелась странная узкая тропинка, на высоких неприкосновенных перилах на которой серебром отливал звездный свет.
Сквозь сон Андерс силился представить себе тех существ, которые взбирались когда-то по этой узкой дорожке, но даже их странные голоса, все еще звучащие в его ушах, не могли пробудить его притупленного воображения. Может, даже слово "ходили" не применимо к ним, подумал он, потому что они предпочитали передвигаться по наклонной плоскости, а не по ступенькам.
Он лежал неподвижно, не сводя глаз с поручней. Тело было тяжелым и неподъемным. Если бы он только мог дождаться прихода какого-то сити существа. Тогда, наверное, стало бы ясно, почему они не любят ступеньки и почему эти перила такие тонкие и высокие.
