Мик Фаррен - Ковбои ДНК
– Господи Иисусе! Ты ви…
– Молчать! – пролаял громкоговоритель.
– Он ударил его прямо…
– Молчать! Это последнее предупреждение!
Рив сгорбился на скамье, обхватив руками голову.
– Заключенным не прятать лица! Заключенным смотреть в камеру!
Рив выпрямился, угрюмо хмурясь. В помещении повисло тяжелое зловещее молчание. Билли казалось, что все кончено. Он не мог представить себе, чтобы им удалось как-то выбраться из этого места. Надежда на спасение была где-то очень далеко. Громкоговорители вновь пробудились к жизни:
– Номер 79 021, встать лицом к двери! Номер 79 022, встать лицом к двери!
Билли и Рив посмотрели на свои жетоны.
– Это мы.
– Помоги нам Бог!
– Молчать!
Они медленно пошли к двери, чувствуя свою наготу и беспомощность.
32.
Служитель-1 ушел, и А.А. Катто вошла в душевую. Она чувствовала в теле восхитительную усталость; в кои-то веки ей не хотелось ничего больше, кроме как раскинуться на кровати и подумать о событиях этого дня. Возможно, ей и не удастся проследить все, что произошло, но в конечном счете этот день был гораздо более интересным, чем большинство вечеринок. Игольчатые струйки, расположенные по всей окружности душевой, били в ее тело со всех направлений, и кожу приятно покалывало. Она включила теплый воздух и, высушившись, вернулась в постель.
На какое-то время ей надоело собственное отражение в потолке, и она затемнила зеркало; по потолку побежали желтые муаровые узоры. Глядя на них, она почувствовала, как ее тело постепенно начинает расслабляться.
Она включила альфамодулятор и настроила его на средний диапазон. Ощущение эйфорического благополучия залило ее с головы до кончиков пальцев. Благодаря сочетанию альфа-волн и визуальной стимуляции она начала уплывать в мягкую желтую пелену, что было гораздо более восхитительно, чем эффект любого из обычных фармацевтических препаратов. Она сладострастно изогнулась на кровати, и та, слегка покачиваясь, поплыла через вселенную. Это было все равно, что нежиться в лучах тысячи ленивых солнц.
Мелодичная нота, пульсируя, пронизала ее прекрасную вселенную, и что-то подсказало ей, что эта нота здесь не на месте. Лицо Служителя-Валентино проплыло в ее памяти. Это была действительно неплохая идея – самой придумывать внешность специалов. Это была замечательная идея! При мысли о постоянном потоке сделанных по заказу любовников горячее, влажное чувство зародилось где – то глубоко в теплом космосе ее тела.
Нота прозвучала вновь, и А.А. Катто осознала, что это вызов экрана. Она вновь была в своей постели, протягивая нетвердую руку к кнопке ответа.
– Да?
Ее голос звучал откуда-то издалека, словно бы из сна. Поток неразличимых звуков полился из динамика; экран был размытым прямоугольником, по которому плыли цветовые пятна. А.А. Катто хихикнула.
– Кто-то хочет поговорить со мной?
– Это я, Джуно Мельтцер.
– Джуно… как мило… слышать тебя… Джуно.
Ответ Джуно вновь прозвучал полной бессмыслицей. А.А. Катто вслушивалась в нее с острым интересом.
– Я не очень уверена, что поняла то, что ты хочешь сказать мне, Джуно. Твои слова звучат как-то неясно.
Лицо Джуно Мельтцер, качнувшись, несколько сфокусировалось, но цвета по-прежнему то и дело менялись и куда-то уплывали с экрана.
– Если ты выключишь альфамодулятор, ты сумеешь уловить в том, что я говорю, хотя бы какой-то смысл.
– Гм, а знаешь, может быть, ты и права…
– Выключи свой чертов альфамодулятор хотя бы на минуту!
Но А.А. Катто не очень понравилась эта идея.
– Джуно, я не…
– Да выключи же его, ради всего святого!
Рука А.А. Катто протянулась к пульту альфамодулятора прежде, чем ее мозг сумел полностью осознать, что она делает. Реальность вернулась к ней одним жестким ударом.
– Черт бы тебя побрал, Джуно. Чего тебе надо?
– Полагаю, видео у тебя не включено?
А. А. Катто надулась. Не вздумала же эта глупая девчонка прерывать ее блаженное состояние только для того, чтобы поговорить о видеошоу?
– Разумеется, нет! Я уже несколько часов в отключке. А что?
– В новостях передают кое-что очень интересное.
– В новостях? Ты спятила? Ты что, позвонила мне для того, чтобы поговорить о новостях? У меня ехал потолок, я уже почти улетела на альфа-волнах…
– Это нетрудно было заметить.
– Ну что ж, раз уж ты меня вытащила – что там такого замечательного в новостях?
– Блюстители арестовали в зоне Л-четвертых двух неизвестных.
А. А. Катто пожала плечами:
– Ну и что? Блюстители только и делают, что арестовывают Л-четвертых.
– Нет, нет, это не Л-четвертые! Это совершенно неизвестные люди. Они утверждают, что пришли из-за воды. Они сказали, что прошли через болото!
– Ты хочешь сказать, что они…
– Вот именно. Это настоящие, неподдельные люди, прошедшие естественный отбор.
– Не генопродукты и не Л-четвертые?
– Люди на все сто, если правда то, что они о себе рассказывают.
– Так значит, они совсем такие же, как мы?
– Ну, я бы не стала заходить так далеко, утверждая это. Может быть, их структура ДНК и не повреждена, но это еще не ставит их на один уровень с членами пяти семейств. Даже в те времена, когда вокруг было полно натуральных людей, мы все равно стояли гораздо выше.
– Это верно.
– Нажми на перепросмотр новостей. Там довольно много интересного.
– Погоди, я разделю экран.
А. А. Катто нажала несколько кнопок, и изображение Джуно Мельтцер передвинулось в левую часть экрана. Справа же появились кадры, показывающие двух людей весьма неухоженного вида, которых вели через двор под конвоем Блюстителей-3. А.А. Катто восхищенно захлопала в ладоши:
– Хочу себе такого! Хочу себе такого!
Джуно Мельтцер вновь заняла весь экран.
– Что значит – «хочу себе такого»?
– Я могла бы устроить вечер или что-нибудь в этом роде! У них совсем другой вид! У них такой вид, словно они могут быть интересными!
– У них такой вид, словно они валялись в грязи, и словно у них могут быть самые ужасные заболевания.
– Ох, ну их же можно помыть и продезинфицировать! Я все равно хочу одного себе.
Джуно Мельтцер посмотрела на нее с сомнением:
– А ты не думаешь, что это уже немного слишком? Ну, ты понимаешь – все же они чужаки…
– Мне казалось, ты всегда всем говорила, что для тебя ничего не слишком.
– Да, но…
А. А. Катто отмела возражения Джуно:
– Мне наплевать. Я хочу одного себе. Я хочу его, пока их не залапал кто-нибудь еще. Я не прощу себе, если мой омерзительный братец завладеет ими!
