Андрэ Нортон - Ночь масок Звёздное колесо Опасные сны
Всё на месте, никаких отличий от других зимних ночей, когда она пользуется этой комнатой. Да и почему им тут быть? Она присела на край кровати и натянула на себя одеяло.
Фантазии — им нельзя доверять. В последнее время она позволила слишком разгуляться своему воображению. Гвеннан подложила подушку под спину, не способная лечь, не желая выключать лампу. Книга… почитать немного…
Но часть её сознания оставалась настороженной, нацеленной в другом направлении. Она думала о так неожиданно начавшемся знакомстве, которое теперь грозит изменить её привычное существование. Первое посещение дома Лайлов оказалось не последним, и каждый раз её туда влекло какое-то волшебное очарование.
По какой-то причине леди Лайл продолжала поддерживать отношения с нею, и это удивляло Гвеннан. Что интересного взамен может предложить она женщине, чья жизнь так далека от неё, так абсолютно чужда всему, что близко Гвеннан?
Деревенская девушка без законченного образования, не обладающая манерами и воспитанием, самая обычная девушка. Казалось бы, леди Лайл выберет её в последнюю очередь. Оглядываясь назад, Гвеннан с трудом могла поверить, что всего три недели назад вошла она впервые в дом Лайлов, в эту сокровищницу, так давно служащую жилищем её хозяевам. Она многое с тех пор увидела, поражалась чудесам, скрывающимся за этими серыми стенами. Каждая комната, в которой она побывала, оказывалась новым откровением, например, библиотека с древними картами, старыми книгами, даже иллюстрированными пергаментами, которые свободно разворачивались перед ней, тома такие древние, что к ним крепились замки из проржавевшего железа или почерневшего серебра. Гардеробная с застеклёнными шкафами, многочисленными ящиками и сундуками; в них скрывалось огромное количество чудесных предметов в такой тесноте, что их трудно было отличить один от другого. Она была очарована, совершенно поглощена, околдована в древнем смысле этого слова.
Но у неё никогда не было достаточно времени, чтобы полюбоваться этими чудесами. Как только она проходила через большие, похожие на крепостные двери дома, её вниманием полностью овладевала хозяйка. Леди Лайл отвечала на вопросы, искусно вовлекала в разговор. И только выйдя из дома, Гвеннан начинала понимать, как тонко и незаметно извлекает из неё леди Лайл все подробности её жизни и как мало о хозяйке она узнаёт в свою очередь.
Иногда задавались вопросы об её родителях. На них она мало что могла ответить. Мисс Несса, как очень рано поняла Гвеннан, не любила человека, за которого вышла замуж её младшая сестра. Во время редких приступов откровения мисс Несса называла его бродягой. И как и следовала ожидать, он и его жена умерли далеко от дома, в каком-то месте на юго-западе, занимаясь каким-то глупейшим исследованием в пустыне. Мисс Несса выполнила свой долг, воспитав девочку и делая всё возможное, чтобы она не унаследовала глупый образ мыслей и поведения своих родителей.
От этих отрывочных сведений об её происхождении разговор искусно переводился на её занятия. Впервые в жизни встретив интерес к тому, что больше всего её интересовало, чему девушка посвящала свои робкие попытки исследования и что не понял бы ни один человек в городке, Гвеннан говорила и говорила — впоследствии с чувством немалого стыда она думала, что говорила слишком много, слишком самоуверенно. Как будто хозяйка дома Лайлов выдала ей ключ к двери, которую она и не надеялась открыть.
К счастью, Тор Лайл во время этих разговоров отсутствовал. Гвеннан по-прежнему не доверяла ему, он ей не нравился. Но вскоре после первого посещения Гвеннан, Тор Лайл исчез без всяких объяснений со стороны хозяйки. Вероятно, отправился в одно из тех путешествий, которые так обычны для членов этой семьи. Леди Лайл, казалось, не испытывала необходимости в нём.
Тор Лайл. Гвеннан поудобнее устроилась на подушке. Она понимала, что у неё нет таланта к общению. При каждой встрече с ним она это чувствовала. И дело было не только в том, что она ощущала себя неуклюжим переросшим ничтожеством, а он над ней молча насмехался. Нет, она ясно сознавала, что ему не нравится интерес, который проявляет к ней его тётка. Но было также совершенно ясно, что дом принадлежит леди Лайл и только её желания имеют значение.
У неё же — даже если всё неожиданно завтра кончится и леди Лайл тоже исчезнет — у нее будет над чем задуматься. Она…
Гвеннан внезапно застыла и сидела теперь напряжённо, одной рукой прикрывая рот, широко раскрыв глаза. Буря ушла, только вдалеке слышались звуки грома. Но окно по-прежнему было плотно закрыто. Как же она услышала это — странный шорох ног, треск веток, которые наваливают к стенам, как дополнительную изоляцию на зиму, — древнее обыкновение, которому следуют все жители городка. Гвеннан медленно повернула голову. Её снова охватил страх, сильный, ослабляющий, заливающий сознание, охватывающий тело. Окно — прямоугольник тусклого свечения…
Там…
Гвеннан не могла пошевельнуться, перевести дыхание. Она поняла, что существует такой ужас, который милостиво затуманивает сознание. Может, она на мгновение действительно потеряла сознание — впоследствии она не могла сказать уверенно. Медленно ощутила она своё тело, застывшее, холодное, руки так вцепились в края стёганого одеяла, что болели пальцы.
Красные… красные глаза! Да, она уверена, что это глаза. Голова, в которой они помещались, оставалась неясной туманной массой. Но эти глаза — как непогасшие угли в очаге — околдовали её. Она вздрогнула, ощутив леденящий ужас. Ужас… и ненависть, страшная ненависть, которой не выдержать никакому человеку — вот что было в этих пламеневших глазах!
И это был не сон. В ночи притаилось что-то, не принадлежащее нормальному миру. Говорят, в лесах водятся медведи… прошлой зимой видели даже кугуара… Но это не животное… нечто другое… непохожее на то, что ей известно… в это невозможно поверить.
Гвеннан издала негромкий звук, весьма близкий к стону. Неизвестное существо следит за ней, она ему видна, освещена лампой. Девушка прислушалась: ведь сначала сё внимание привлёк треск веток у основания стен. Неужели сейчас раздастся звон стекла, и это существо ворвётся к ней? Она чувствовала всю силу его ненависти.
Гвеннан не знала, долго ли она так просидела в ожидании нападения. Вначале она не могла даже пошевелиться, эти глаза держали её в неподвижности. Потом, с величайшими усилиями, каких не знала за всю свою жизнь, переползла на другую половину кровати, подальше от окна. Боясь, что ноги под ней подогнутся, не доверяя им, она ухватилась за спинку кровати.
Телефон… помощь… Она пыталась рассуждать. С огромными усилиями заставила себя отвести взгляд от окна. Чтобы позвонить, нужно пройти через небольшую прихожую в кухню, которая по деревенскому обычаю зимой служила также гостиной.
