Андрей Мартьянов - Возрождение надежды
Драйбен уже открыл рот, дабы заявить, что не намерен расставаться со свободой из-за каприза сумасбродной девицы, будь она хоть владетельницей Кергово, хоть ко-ниссой, хоть аррантской царицей. И тут до него вдруг дошло, что он, по сути, давно уже пляшет, образно говоря, под дудку Асверии и предлагаемый ею брак всего лишь узаконит сложившиеся между ними отношения, добавив в них ту самую изюминку, которой, очень может статься, им до сих пор не хватало…
Воспользовавшись охватившим Драйбена замешательством, Асверия приблизилась к нему вплотную, привстала на цыпочки и, дерзко улыбнувшись, обняла руками за шею. Накрыла его губы своими и замерла, словно не зная, что делать дальше. "А может, и в самом деле не знает?" — растерянно подумал Драйбен, сознавая, что, сколько бы владетельница Кергово ни хорохорилась и какую бы ответственность ни взвалила судьба на ее хрупкие плечи, — да-да, что там ни говори, не его плечам чета! — она все равно оставалась восемнадцатилетней девчонкой, о многом еще имевшей весьма смутное представление.
Почти бессознательно Драйбен обнял девушку за талию, притиснул к себе, ощутив жар ее гибкого, стройного тела. Девчонка рванулась из его рук, испуганно пискнула, но он уже завладел ее губами. Она вцепилась в его волосы, силясь оторвать от себя, потом пальцы ее разжались, и он почувствовал, что Асверию бьет крупная дрожь. Похоже, она действительно не знала, чего хочет: радовалась и боялась, хотела оттолкнуть и в то же время желала, чтобы он не выпускал ее из объятий.
Сначала он целовал ее мягко и нежно, но постепенно губы его становились все более требовательными, а руки — смелыми. Незнакомое томление охватило Асверию, и, испугавшись собственной покладистости и того, что неизбежно должно было последовать за этими поцелуями и прикосновениями, она вновь рванулась из кольца его рук. Драйбен отпустил ее, она несколько раз глубоко вдохнула, как будто ей не хватало воздуха, пытаясь совладать с бившей ее дрожью и нахлынувшим чувством одиночества, и, не преуспев в этом, потянулась к нему, чуть слышно потребовав:
— Еще!
И тотчас же из дальнего конца конюшни кто-то возмущенно взревел:
— Эт-то еще что такое?!
— Страшар! — с ужасом пробормотала бесстрашная владетельница Кергово, чувствуя себя преступником, пойманным с поличным.
— Что угодно господину управителю? — высокомерно и раздраженно, словом, именно так, как надобно, вопросил Драйбен.
— Я… А-ва… Господин прэт… Госпожа… — Сразившее Страшара косноязычие было столь восхитительным, что Асверия не удержалась и прыснула, уткнувшись лицом в грудь владетеля Рудны.
Хихиканье ее, казалесь, вернуло управителю замка дар речи, и он укоризненно изрек…
— Ну разве ж так можно? В конюшне-то? Али нельзя чинно в кабинет удалиться и там этими делами заниматься?
Жеребец управляющего тихонько заржал, желая, по-видимому, поддержать хозяина, и Драйбен, поправив на Асверии плащ, задумчиво проворчал:
— Пожалуй, в кабинете и правда сподручнее будет. Идем?
Госпожа Асверия вспыхнула, ощутив, как рука Драй-бена, словно бы случайно, коснулась напрягшегося соска, и радостно и обреченно выдохнула:
— Идем!
* * *Утро зарождалось вязко и грустно. Над лесами и заболоченными пустошами Кергово висели грязные низкие тучи, в предрассветной полутьме казавшиеся черными. Однако из-за Замковых гор уже выбивались первые проблески светила, готового вновь явить свой лик хмурому миру смертных.
В Хмельной Горе еще было темно, хоть глаз выколи. Факелы, прогоревшие за ночь, едва теплились, фитили масляных ламп угасали, и по пустынным коридорам юркали только мыши, избравшие человеческое жилище местом постоянного обитания тут тебе и зерно, и вдоволь места для гнезд, да и почтенные хозяева нерачительно оставляют вкусные хлебные крошки… Кабы не приученные охотиться на мышей хорьки, было бы им тут и вообще раздолье.
Рей, потягиваясь, выбрался из своей комнатушки, шепотом обругал шмыгнувшую из-под ног мышку и отправился на двор. Выкупался в громадной бочке, специально для него поставленной и ежевечерне наполняемой свежей водой из колодца. Ощутив прилив бодрости, обтер горящее тело грубой холстиной и отправился проверять караулы.
Удостоившись звания сотника, Рей отнесся к порученному ему делу со всей серьезностью. Расхристанный вид замковой стражи и ополченцев огорчал его до глубины души, а их нечищенное, неухоженное оружие и прохудившиеся доспехи он воспринимал как личное оскорбление. Переговорив с Драйбеном, он долго втолковывал местным кузнецам, какие надобны его воинам шлемы, наручи, поножи и щиты, после чего взялся приводить в порядок то вооружение, которое уже имелось у стражников. То есть взялся, разумеется, не за вооружение, а за саму замковую стражу, и не прошло и двух дней, как кольчуги, панцири их, клинки и копья заблистали так, что смотреть любо-дорого. Стражники, проклиная пришлеца из Аррантиады, как-то вдруг разом подтянулись, протрезвели, похорошели и обрели устрашающе-достойный облик, перестав, кстати, не только дрыхнуть на посту, но и тискать «случайно» оказавшихся поблизости стряпух, за что те наградили Рея прозвищем «Злыдень».
Первым делом въедливый аррант проверил внешние караулы на стенах замка, у ворот и во дворах. Придраться было не к чему — сна у керговских воителей ни в одном глазу, на клинках ни пятнышка ржавчины, и, словно нарочно, орут, едва услышав его шаги: "Тишина в округе, господин сотник". Научились, юбкодралы, по походке распознавать!
Затем стража внутренняя — в башне и господском доме. Здесь можно бы и не проверять караулы, да и вовсе их не ставить, однако как иначе приручить местных пивохлебов к порядку, с коим они даже понаслышке не были знакомы? И сколько он о дисциплине ни твердит, обязательно кто-нибудь из этих прохвостов и бездельников на поварню либо к девкам сбежит. А то соберутся кучкой с ближайших постов и чешут языками или же кости мечут.
— Ага! — пробурчал Рей, делая охотничью стойку, заслышав характерный звук катящихся по дереву костяных кубиков. — И кто же это у нас здесь развлекается? — грозно вопросил аррант, прикидывая, сколько раз присудить нарушителям обежать Хмельную Гору в доспехах и с набитыми каменьями мешками за спиной.
— Я это, Войко! — негромко ответствовал один из игроков, сидящих за низким столиком, установленным в небольшой зале, напротив кабинета Асверии. Нынче я не караульный, вот с господином Рильгоном и коротаем время.
— А караульщик где? — раздосадованно буркнул Рей. — И зачем это вы возле господских покоев отираетесь? Места другого не нашли?
