Георгий Мартынов - Встреча через века
Для членов Совета вопрос состоял в том, стоит ли говорить Волгину о грозящей ему участи или нет, предоставить ему самому решить свою судьбу или распорядиться ею без его ведома.
Ученые были поставлены в трудное положение. Пациент в настоящее время совершенно здоров и не помышляет о смерти. Нависшая над ним опасность была единственной в своем роде и не угрожала больше никому. Да и сам пациент был человеком, находящимся на особом положении.
Естественно, что решающее слово принадлежало Люцию. Остальные высказывали только свое мнение.
Вся эта дискуссия терзала сердце Люция нестерпимой мукой. Он не сомневался ни одной минуты, что Волгина ожидает смерть. Памятные слова Волгина, сказанные в ответ на поздравление Ио, продолжали звучать в ушах Люция, тот тон, которым это было сказано, не оставлял надежды. "Не с чем", - ответил Волгин. Люций понял тогда, что Ксения была права.
Кто знает, может быть, этот неожиданный конец - благодеяние для Дмитрия Волгина!
Люций жестоко раскаивался в том, что воскресил Волгина. "Великий" опыт казался ему теперь преступлением. Он не мог больше продолжать эту дискуссию и решил положить ей конец. Пусть неизбежное случится...
Он выступил и сказал:
- Для меня нет сомнения, чем все это кончится. Я знаю Дмитрия. Это человек с сильным характером. Я сегодня же сам сообщу ему все. И если мои опасения оправдаются... доверяете ли вы мне исполнить приговор?
- Верховный Совет науки поручает вам исполнить желание Дмитрия Волгина, - сказал председатель.
Но сказать "сообщу ему" было легче, чем выполнить это. Три дня Люций не мог решиться вылететь на берег Средиземного моря к своему сыну. Его не торопили, хорошо понимая, какую тяжелую задачу он взял на себя.
Но Люций так и не решился на разговор с Дмитрием с глазу на глаз, он в конце концов попросил Ио присутствовать при этом. Люций вызвал Волгина по телеофу.
Ничего не подозревая, Волгин подошел к креслу телеофа. Он привычно произвел вызов. Когда вспыхнула зеленая точка, нажал на нее.
Появление Ио он встретил с радостной улыбкой, но, посмотрев на Люция, испугался:
- Отец! Ты болен?
Люций отрицательно покачал головой.
- Я здоров, - сказал он, - насколько это возможно. Я должен поговорить с тобой, Дмитрий. Я считаю, что с тобой не нужны подготовительные разговоры. Думаю, что не ошибаюсь. Скажи мне, ты не тяготишься жизнью?
Волгина удивил вопрос, особенно тон, которым он был задан. Люций говорил каким-то деревянным голосом, точно повторял вызубренный урок. Ио с хмурым лицом смотрел мимо Волгина.
- Почему ты меня спрашиваешь об этом? Если ты хочешь сообщить мне что-то серьезное, говори прямо.
- Нет, я не могу! - воскликнул Люций. - Говорите вы, Ио.
И Волгин узнал обо всем.
В первый момент он обрадовался, почувствовал облегчение. Но вдруг ощутил, что его охватывает чувство досады. Не страха, а именно досады на то, что эти люди, обладающие огромными знаниями, имеющие в своем распоряжении могучие достижения науки и техники, так легко, как ему показалось, смиряются с угрожающей ему смертью.
- Я благодарен вам, Дмитрий, - говорил Ио, - за то, что вы с такой твердостью слушаете меня. Теперь вам ясно положение. Мы не можем спасти вас. Мы бессильны. Если же вы хотите жить, то неподвижность вашего тела не причинит вам страданий. Мы всегда будем находиться с вами, развлекать вас, заботиться о вас. Вы сможете прожить еще несколько лет;
- А если я не хочу этого?
- Тогда мы поможем вам умереть, - дрогнувшим голосом ответил Ио.
Все это время, пока Ио говорил, Люций сидел, опустив голову. При последних словах он поднял ее. Крупные слезы текли по его лицу.
- Живи, Дмитрий, - сказал он, - хотя бы ради нас. Волгину стало мучительно жаль его. Он понял теперь, почему отец так изменился.
- А если анабиосон? - спросил он. - Пока я буду спать, вы будете работать и найдете средство вылечить меня.
- Мы думали об этом, - сказал Ио. - Анабиосон только ускорит неизбежный конец. Ты должен выбирать - или немедленная смерть, или несколько лет жизни...
- В параличе?
- Да, в параличе.
Волгин задумался. Он с удивлением заметил, что не ощущает больше волнения, что его мысли текут ясно и спокойно.
Он вспомнил о Мельниковой. Она улетает на Грезу через два года. И все это время она будет с ним. Он будет видеть ее, говорить с нею...
Но это значит согласиться на положение живого трупа. С другой стороны, у него есть выход: если ему будет очень тяжело, он потребует прекратить эти мучения, его умертвят.
И вдруг Волгин вздрогнул от пришедшей в голову мысли. Нет, это немыслимо, невозможно!. А почему? Ведь стало же возможным в тридцать девятом веке то, что казалось немыслимым в двадцатом. Если сделать так, всем будет легче - Люцию, Ио, Марии... Особенно Марии!
Неестественное спокойствие покинуло его, сменившись жаждой жизни, движений, чувств, мыслей. Сердце забилось сильнее в тревожном ожидании.
Волгин поднял голову и пристально посмотрел на Люция.
- Отец! - сказал он. - Каждому человеку свойственно бороться за свою жизнь. Я хочу знать, есть ли хоть какая-нибудь надежда найти средство лечения моей болезни за время, остающееся в моем распоряжении?
- Нельзя обманывать тебя, Дмитрий, - сказал Ио. - Современная наука не может найти это средство.
- Значит ли это, что болезнь вообще неизлечима?
- Таких нет и не может быть. То, что невозможно сейчас, возможно в будущем. Для данного случая, в отдаленном будущем.
- Такого ответа я и ждал. Сделаете ли вы то, о чем я попрошу вас?
- Мы сделаем для тебя все.
- Тогда я скажу вам мое решение. Я хочу жить. Ваша наука не может дать мне такую возможность, не может вылечить меня. Предоставим это другой науке.
- Ты говоришь о фаэтонцах? Но я сказал уже...
- Нет, - перебил Волгин, - я думаю не о фаэтонцах. Люций задрожал: он понял!
- Объясни, - попросил Ио.
- Все просто. Я уже был болен неизлечимой болезнью, и наука моего времени не могла спасти меня. Но ваша наука вернула мне жизнь. Повторим опыт. Я понимаю, опасно, рискованно. Вторично может не выйти. Но ведь я все равно обречен на скорую смерть. Я ничего не теряю. Сейчас, когда я еще здоров, заморозьте меня. А через тысячу лет ученые пусть попытаются снова воскресить меня. Удастся - хорошо. Не удастся, - повторяю, мне терять нечего.
- Это твое окончательное решение? - спросил Люций.
- Да, окончательное. Если нельзя этого сделать, я умру немедленно.
- Дмитрий, - сказал Ио, - ничего невозможного в этом нет. Мне представляется это лучшим выходом. Но подумал ли ты, что будешь делать через тысячу лет? Ведь даже у нас тебе трудно.
- Я буду не один. Космонавты с "Ленина" в таком же положении. А может быть... - Волгин наклонился вперед, - может быть, и ты, отец...
