Сергей Казменко - Китеж. Сборник фантастики
— Ты уже был здесь?
— Раз десять. Но учти — города не знаю, ни магазинов, ни улиц. Я только ночью бывал.
Они соскочили на платформу, задвинули дверь. Радецкий нацепил амбарный замок и опечатал вагон.
Стоя рядом, друг друга не видели. Ощущение было действительно странным. Воздух выборгской ночи казался тяжелым. Для того чтобы выдохнуть его из легких, Турусову приходилось даже напрягать мышцы живота, словно он собирался запеть оперную арию.
— Дай-ка сориентироваться… — забормотал Радецкий, оглядываясь по одинаково темным сторонам. — Нам, по-моему, туда.
Шли медленно, не видя друг друга, не видя земли под ногами.
— Здесь есть очень забавные домики, — сказал Радецкий. — Помню одну светлую ночь. Я тогда был с… бывшим напарником, и мы встретили пьяного таможенника. Если б он не был пьяным, нам бы, конечно, нельзя было с ним говорить, а так мы представились какими-то туристами — кстати, это напарник меня тогда подбил, это здесь категорически запрещено, — и таскал нас этот таможенник по всему городу. Помню, центральная улица здесь односторонняя, то есть дома только с одной стороны — то ли четные, то ли, наоборот, только нечетные, а с другой стороны — парк. Сразу из центра улица уходит в лес…
— А куда мы сейчас идем? — воспользовался паузой Турусов.
— Куда придем, туда придем. Главное, к шести утра вернуться к вагону. Да, тут еще крепость Свеаборга есть… Черт возьми! Я же совсем забыл о…
— Что?!
— Так, — погуляешь сам, встретимся у вагона без пяти шесть… — затараторил Радецкий взволнованным голосом. — Или я тебя раньше найду!
Турусов услышал шаги убегающего напарника.
Ночь. Темень. Тишь.
И один человек в городе, которого не видно.
Хоть бы фонарик был.
Турусов потоптался на месте и повернул назад, боясь затеряться. По его подсчетам, прошли они с Радецким, никуда не сворачивая, не больше километра.
Шел он медленно, без ориентиров. Шел больше часа.
Он уже понял, что прошел мимо поезда, если вообще в самом начале не сбился с дороги. Надо было ждать рассвета. Но и тогда еще неизвестно, как найти состав: не на вокзале же он стоит, его дожидаясь! Может, на какой-нибудь “Выборг-сортировочная” или “Выборг-товарная”?
Часа три спустя темнота посторонилась, на край неба взобралась аккуратно обрезанная половинка луны.
Турусов резко оглянулся и увидел ГОРОД. Спящий. Неподвижный. Выползающий старенькими двух-трехэтажными домиками к заливу, по глади которого кокетливо пролегала лунная дорожка, приглашающая в путь, зовущая за невидимый в лунном свете горизонт.
ГОРОД был маленьким. Казалось, он весь собрался, столпился домами вокруг человека, словно здания подползли полюбопытствовать, кто это ночью пришел и остановился здесь, в Выборге.
Луна быстро перемещалась под купол неба, словно появилась с опозданием и теперь пыталась нагнать время. Вот-вот заскользит вниз по другой стороне невидимой тверди и исчезнет, уступая место солнцу. Вдруг вокруг бесшумно закружился туман, будто кто-то тушью замазал изображение. Опять зрение оказалось бесполезным даром.
Турусов забеспокоился. Как вернуться к поезду, он не знал. В то, что Радецкий сам его разыщет, не верилось. Стали одолевать сомнения: уж не специально ли убежал напарник, чтобы отделаться от Турусова, чтоб одному ехать навстречу Истории в вагоне с этим таинственным грузом? Может, именно поэтому и пропал бывший напарник Радецкого, предшественник Турусова?!
От всего этого веяло мистикой. Турусов отмахнулся от мистических размышлений. У всякой реальной истории обязательна реальная конкретная развязка, финал, который расставляет все на свои места, так, чтобы после окончания одной реальной ситуации могла начаться вторая. Впрочем, такая последовательность могла бы доказать реальность и самой ИСТОРИИ как науки, но в этом случае Турусов пользовался, пожалуй, единственным постулатом, на котором держится вся логика церкви. “Кредо квиа абсурдум” — этот аргумент родился в противовес всяким научным доводам и помогал отстаивать любую заведомо субъективную точку зрения, независимо от затрагиваемых вопросов.
Ночь продолжалась. Туман рвался в клочья, серо-желтыми пятнами колыхался вокруг Турусова, растерявшегося и не знающего пути. На минуту показалось, что стоит лишь разогнать руками эти туманные клочья, и все прояснится, все появится наяву. Возникнет из темноты поезд, найдется убежавший Радецкий. Но минута прошла быстрее обычного, и снова пришла растерянность. Протянув правую руку вперед, Турусов медленно поплыл в тумане. Ориентироваться было не на что — ни звуков, ни огоньков. Только земля под ногами, да и не земля, а булыжная мостовая, мокрая и скользкая.
Для пущей уверенности Турусов протянул вперед и вторую руку, и его десять пальцев превратились в кромешной тьме в голые нервные окончания, ждущие болезненного соприкосновения с неизвестностью.
Вдруг нога уперлась во что-то мягкое. Едва удержавшись от падения, Турусов нагнулся, присел на корточки, осторожно опустил руки на плохо различимую преграду.
Раздался стон. Турусов наклонил лицо и увидел перед собой Радецкого, правым виском прильнувшего к холодному булыжнику.
— Что с тобой? — Турусов оцепенело уставился на напарника.
— Идиот… — прохрипел Радецкий. — Ему уже лет десять прогулы на кладбище ставят, а он на меня с ножом…
Турусов попробовал приподнять или посадить Радецкого, но тот грузно валился на бок. Когда он в очередной раз прильнул к булыжной мостовой, что-то звякнуло, и Турусов увидел лежавший рядом кухонный нож для разделки мяса, с толстой деревянной ручкой и массивным лезвием.
Поднатужившись, Турусов все-таки оторвал тело Радецкого от мостовой. Радецкий задышал чаще, всей грудью, словно пытался удержать вырывающийся стон. Наконец он кое-как встал на ноги. Турусов обнял его, просунул руку под мышку и почувствовал на ладони теплую кровь.
Теперь надо было идти. Но куда идти? Нужен врач. А где его искать? Вокруг лишь сплошной туман и только под ногами конкретная мостовая из лысых мокрых булыжников.
— Сволочь!.. — с натугой выдохнул Радецкий, колыхаясь как тополь на ветру.
— Куда идти? — спросил Турусов.
Радецкий с кривой болезненной ухмылкой оглянулся по сторонам и неожиданно ткнул указательным пальцем в туман.
— Туда! — он попытался резко развернуться, но тут же присел на корточки и, сжимая зубы, завыл.
Несколько минут спустя, в обнимку, Турусов и Радецкий продолжили свой путь. Шли они недолго. Из тумана вынырнула деревянная стенка товарного вагона.
