Мария Симонова - Снайперы
У нее больше не возникало желания кидаться на шею к этой достаточно пожилой женщине, так неожиданно сменившей тяпку на арбалет. Благо еще, что та отбросила мысль заставить гостью прыгать обратно. Поскольку это было невозможно, то у Кэт имелась вполне реальная перспектива умереть тут же, на месте, получив стрелу в лоб или еще куда-нибудь, в зависимости от меткости гостеприимной хозяюшки. Кэт не горела желанием проверять, хороший ли она снайпер.
Теперь эта местная старожилка, нуждающаяся как минимум в невропатологе, следовала позади нее, по-прежнему вооруженная арбалетом, что заставляло Кэт нервно оглядываться — не ровен час тетка споткнется и нажмет там что-нибудь… Хорошо, что дорожка была достаточно ровной: они без приключений обогнули дом. Женщина подтолкнула Кэт к обшарпанному крыльцу — та беспрекословно взошла на него, словно на эшафот под конвоем, потянула за ручку чуть приоткрытую дверь и ступила внутрь дома.
Тут ей показалось, что она провалилась в какой-то ранний период истории человечества: сначала арбалет, а теперь это жилище, обитое изнутри вместо обоев примерно такими же шкурками, какие пошли на платье хозяйки. Повсюду висели связки то ли сушеных растений, то ли чего-то вроде лягушачьих лапок и крысиных хвостов. У стен стояли примитивные орудия труда, состряпанные, если приглядеться, из материалов более поздних эпох.
— Толь! — закричала, войдя следом, женщина куда-то в глубину дома. — Ты погляди-ка, кого я привела!
— Кого? — откликнулся из глубин недовольный мужской голос. — Бергмана, что ли?
— Тебе бы все Бергман да Савелич! Как дело к ночи, так вам лишь бы втроем ужраться! — С этими словами тетка протолкнула Кэт вперед, в большую комнату, освещенную, как ни странно, помимо тускло-красного света из окна электрической лампочкой, горевшей под потолком.
Здесь у глинобитной печки, за пластиковым столом, настолько от времени полинявшим и потрескавшимся, что выглядел не меньшим архаизмом, чем печка, сидели двое: жилистый мужик с волосами белыми как лен и сухощавый старик в очках с треснувшими стеклами. Одежда их была сшита из все тех же кожаных лоскутов, только у старика она была более потрепанная и с прорехами. На столе между ними стояли глиняный кувшин, две железные кружки и металлическая плошка с кусками какой-то пищи.
Оба сидящих молча уставились на Кэт, в то время как женщина позади нее говорила:
— Ты гляди, Толь, какая птица к нам на огород залетела! — Войдя и увидя двух мужчин вместо ожидаемого одного, она сказала с легким поклоном:
— Здрас-сте, Иван Савелич! Так вы, значит, уже тут. Легки на помине.
— Дай бог здоровья, Светлана Николавна, — чуть привстал старик.
Баба тем временем продолжала:
— Хотела ее сразу в управу свести, а потом думаю — чего далеко ходить? Ты ж у меня в комитете, вот и поговори с ней!
— Это как же вы, девушка, позвольте узнать, оказались на нашем огороде? — обратился к Кэт беловолосый, к ее удивлению, в весьма вежливой манере.
— Да антиграв у нее, наверное, — ответила за Кэт хитромудрая тетка. — Вроде того, что вы с Сашкой Бергманом еще на Земле перед самым отлетом испытывали.
— Ну знаешь, это была такая громоздкая штука…
Кэт не видела причин скрывать от хозяев, каким образом она попала к ним на огород, но справедливости ради заметила:
— Первые антигравы были очень большими. Только это было давно — еще до моего рождения.
— Так вы, стало быть, на антиграве к нам? — оживился хозяин. — Интересно. И где же он у вас? Можете показать? — Вопрос являлся скорее всего провокационным — при одном взгляде на Кэт было ясно, что никакого антиграва при ней нет и спрятать его ей негде. Оставалось предположить, что само ее платье обладает антигравитационным эффектом. Или хозяин решил, что она оставила аппарат на огороде? Кэт собиралась его на этот счет разочаровать, но тут вовремя вмешалась хозяйка и перевела беседу в иное, более актуальное русло:
— Да погоди ты с этим антигравом! Она говорит, что только сегодня прилетела из Москвы!
Хозяин при этом известии удивленно вздернул брови, глядя на пленницу с более пристальным интересом, а старик от переизбытка чувств чуть очки с носа не уронил.
— А еще, ты представляешь, Толь, чего говорит? Что миссию взорвали! Мол, камня на камне там не осталось, и даже корабль смело!
При этих словах оба, Толя и дедок, слегка подпрыгнули. На пол полетела пустая кружка.
— Это хассы вставили им пистон! Я говорил! Я знал, что этим кончится! — вскричал Савелич.
— Так-так-так. — В глазах хозяина заплясали бесовские огоньки. — А что же вы молчите, девушка? Это правда?
Кэт кивнула, переступив с одной усталой ноги на другую и облизнув сухие губы еще более сухим языком. Вместе с утомлением вновь подкатило отчаяние. Она так мечтала найти людей, была так счастлива при виде их поселка! И вот здрасте вам, дорогая гостья, поначалу ее тут чуть не пристрелили из доисторического оружия, а теперь допрашивают, даже в мыслях не имея предложить измученному человеку хотя бы глоток воды!
— Расскажите нам, пожалуйста, подробнее, что там произошло? — продолжал допрос хозяин.
— Разрешите мне сначала сесть и дайте напиться, — сердито сказала она и, не дожидаясь разрешения, уселась на лавку возле печки.
— Да, конечно, садитесь, — спохватился хозяин. — Света, принеси воды! — Тетка, обиженно засопев, отправилась за водой, а он вновь обратился к Кэт: — Вы нам, кстати, еще не представились…
— Катерина.
— Очень приятно. Меня зовут Анатолий Маркович, жену мою Светлана, а это Иван Савелич.
— Здрас-сте, — сказала Кэт.
— Добро пожаловать. Так что же все-таки там произошло?
— Хотите верьте, хотите нет, — почти шепотом начала Кэт, — но я на этой планете оказалась по ошибке. Я не понимаю, что здесь происходит, и единственное мое желание — поскорее вернуться назад в Москву. — Говоря это, она приняла из рук Светланы кружку с водой и удивилась низким клокочущим звукам, полившимся у той из груди: непонятно было, то ли хозяйка смеется, то ли плачет. Анатолий болезненно сморщился, глядя на жену, а старик, тяжело вздохнув, сказал:
— Дорогая моя! Можете себе представить, что мы тут находимся уже больше тридцати лет, и все эти годы только и мечтаем о том, чтобы вернуться домой! В Москву!.. — Это слово он произнес с особой сладостной болью. — Но нам запрещено даже близко подходить к космодрому — это нам-то, участникам первого контакта, нам, которых должны были встречать на Земле морем цветов, носить на руках!
— Брось, Савелич, не трави душу, — уронил Анатолий, в то время как Кэт даже позабыла глотать столь желанную, пускай и теплую, с неприятным железистым привкусом воду.
