Всеволод Ревич - Пять зелёных лун (сборник)
От этих приключений веяло какой-то жутью. Стимс снова остановился и осмотрел машину с большой тщательностью. Замша, покрывавшая сиденье, выглядела довольно презентабельно. Кроме нее и вышеперечисленных предметов, в машине ничего не было — однако не было и какой-нибудь дыры или отверстия, сквозь которое могла бы провалиться мамаша Блепп. Выскакивать из машины па полном ходу ей не пришло бы и в голову, не говоря уже о том, что никогда, решительно ни при каких обстоятельствах, не бросила бы она совсем хороших туфель. По всем признакам в жизнь таксиста вмешивались какие-то необъяснимые, потусторонние силы.
Ситуацию следовало продумать, поэтому Стимс заехал в бар и выпил несколько кружек пива. Но поскольку он не был интеллектуалом по натуре, напряженная работа мысли всегда вызывала у него головную боль. Посоветоваться с кем-нибудь он тоже не решался: ни одна живая душа не поверила бы в его рассказ. И вот, сидя за стойкой бара, он чувствовал, как дурные предчувствия переходят в отчаяние, а отчаяние перерастает в вызов.
— Я не виноват, — бормотал Стимс, глядя в пивную кружку, — не виноват, и точка. Да разве Сьюзи мне поверит? Придется считать, что старой карги я сегодня не видел. Не видел, и дело с концом.
Он спросил еще пива, потом сообразил, что если будет сидеть вот так, словно истукан, и тянуть кружку за кружкой, присутствующие поймут, что он чем-то расстроен. И вышел из бара демонстративно спокойной, беспечной походкой.
Однако на мрачные раздумья ушло довольно много времени, и, когда Стимс снова выехал на людную улицу, было около девяти часов вечера. В половине десятого он остановился перед красным светофором на Эверс-авеню и пережидал, когда рассосется пробка. Вдруг кто-то без спроса открыл заднюю дверь и влез в такси.
— Эй, какого черта? Я не беру пассажиров.
В ответ к его спине прикоснулось что-то холодное и твердое, и он услышал зловещий шепот:
— Давай двигай, парень. И не вздумай визжать или оглядываться.
Красный свет сменился зелёным, и в тот же миг Стимс услышал крики в конце переулка: «Ограбили! Держи их!» Ему приходилось выжимать скорость, потому что холодный металл не отрывался от спины, да и сам он не испытывал ни малейшего желания оказаться в гуще перестрелки. Наконец, покрыв приличное расстояние, он осмелился спросить:
— Куда везти-то?
Ответа не последовало. Замедлив ход, Стимс оглянулся.
Людей не было и в помине.
Открыв заднюю дверь, Стимс увидел:
пистолет, с наглым видом покоящийся на куске замши, кувшин для пива, кое-какую мелочь, серебряный соусник, семнадцать пар часов, тридцать четыре золотых кольца и гранатовое ожерелье. Коллекцию дополняли две крупные золотые коронки.
Весь дрожа, Стимс снова сел за руль, поехал к своему дому и там оставил машину во дворе. Но одиночество угнетало его. Он направился в ближайший бар и опять выпил пива. Однако уяснить себе положение вещей так и не смог. Просидев довольно долго в оцепенении, Стимс наконец выпалил вслух:
— Нету тут моей вины. Ничего я про это не знаю, и вообще при чем тут я, к чертям собачьим?!
Справедливости ради следует сказать, что Стимс действительно был ни при чем. Какие бы обвинения ни были выдвинуты против него, он мог бы отстаивать свою полную непричастность к делу. Эта мысль его подбодрила, и он взял еще пива.
Наступило утро. Стимса разбудил телефонный звонок; сняв трубку, он услышал, как Сьюзи, вперемешку со всхлипываниями, старается выложить все сразу: мать не вернулась домой, и не позвонила, и на улице страшный дождь, и…
— Не видал я твоей старухи, — раздраженно перебил ее Стимс, — а ты почему на свидание не явилась?
Сьюзи рыдала. Она повторила все снова, потом сообщила, что Кассиди навел справки и выяснил, что среди жертв несчастных случаев миссис Блепп не значится. Сьюзи просила Стимса узнать, что же с ней случилось.
— Не дури, детка, никто не станет умыкать такую красотку. Что касается меня, я ничего не знаю. Чего ты от меня хочешь?
Хлюпая носом, Сьюзи ответила, что умоляет его помочь. Однако Стимс был не такой дурак, чтобы ввязываться в это дело: при одной мысли о вчерашнем дне у него голова шла кругом. — Слушай, Сьюзи, мне надо деньги зарабатывать на нашу свадьбу. Да и дождь льет как из ведра. Где я буду ее искать? Объявится твоя старуха, никуда не денется. Просто загуляла. Пока.
Повесив трубку, он вышел на улицу. Дождь падал сплошной стеной. Такая погода обычно приносила барыш, но сейчас Стимса ничто не радовало: на сердце у него лежал камень. Он оглядел машину и подумал, что, хотя вид у нее и потрепанный, никаких улик не заметно. Стимс с мрачным видом уселся на переднее сиденье. Придется делать вид, что ничего не произошло. Часы показывали девять утра.
Примерно к половине одиннадцатого не только спина, но и все тело Стимса покрылось испариной — от страха. Один пассажир сменял другого, каждый называл адрес, спокойно сидел в такси и ехал. А потом — исчезал. В неизвестном направлении. По неизвестной причине.
Нельзя сказать, чтобы водитель оставался в убытке. После каждой поездки у него в кармане оседало примерно полдоллара, не говоря уж обо всем прочем: пассажиры оставляли в качестве сувениров самые неожиданные вещи. Совсем не страдая материально, Стимс безумно страдал душой.
В одиннадцать часов сквозь плотную завесу дождя он увидел постового Кассиди. Заметив знакомую машину, тот жестом приказал остановиться. Стимс показал на заднее сиденье — занято, мол, — и умчался, вздымая брызги фонтаном. Он ехал прямо домой: момент был слишком неподходящим для того, чтобы сажать к себе полисмена!
Зубы у Стимса стучали. Оглядываясь по сторонам, он перетащил в свою квартиру:
четыре чемодана, один портфель, три пары дамских туфель, букет красных роз, сырую курицу, две литровые бутылки молока, каталог обоев в переплете из искусственной кожи.
В ящик письменного стола он выгрузил из карманов:
не менее восьми пар часов, мужских и женских, четыре кольца, одиннадцать браслетов и десять разного рода заколок и булавок. Потом вымел из машины по крайней мере два фунта гвоздей, гнутых и ржавых.
Если говорить о настроении Стимса, то в тот момент оно было самым плачевным. Однако, едва он разложил добычу по местам, как чувство тревоги уступило место злости.
— Какого дьявола ко мне привязался Кассиди? — закричал он, обращаясь к чемоданам и сверткам. — Думает, я загубил эту свиную тушу?
Кипя от негодования, он поехал на розыски полицейского. При виде блюстителя порядка, в сверкающем от дождя плаще, лицо Стимса перекосилось, но он остановился. Кассиди стал рассказывать, что Сьюзи очень расстроена; может, Стимс случайно видел вчера миссис Блепп?
