Михаил Тырин - Контрабандист
– Надо же… – фыркнул полковник. Потом ткнул пальцем в винтовку. – А у вас в гарнизоне такие погремушки всем выдают?
– Не всем. Была возможность – я взял из оружейки, что получше.
После короткого совещания со своим замом Сологуб принял решение идти со мной искать вертолет. То есть туда, где, по его же словам, «не страшно».
Не думаю, что он сделал это из трусости. Наверно, просто поверил, что у нас больше шансов найти хоть что-нибудь, и решил быть там, где результативнее.
Майор Грошер возглавил вторую группу. Он отнюдь не излучал оптимизм, и мне подумалось, что он привык быть просто правой рукой командира, не более. Правая рука – она ловкая и сильная, но только если не отделять ее от туловища.
Вопрос со старшиной решили не сразу. С одной стороны, проводник – он никогда не лишний. С другой, отряд «Оса», насколько я понял, всегда был цельной и самодостаточной боевой единицей, где люди надеялись только на себя и не доверяли чужакам. Они и мне-то не очень доверяли, но на меня был приказ.
В конце концов, решили взять его в группу Грошера. Благо, что связист продолжал поддерживать контакт со штабом, а там подтвердили: да, был в списках такой старшина, числится пропавшим без вести.
Обо всех наших планах, естественно, штаб был извещен в первую очередь. И перед самым нашим выходом вдруг случилось маленькое чудо: со спутника удалось получить снимок, где разглядели нечто, напоминающее вертолет. У меня, правда, ассоциативное мышление дало осечку – я в этой мутной картинке увидел сначала очертания лошадиной головы, потом поваленный дуб и, наконец, восточную танцовщицу. Пришлось надеяться на зоркость штабных наблюдателей.
Мы быстренько сопоставили снимок с картой, и охранник помог нам определить район. Теперь нам не требовалось ничего искать, а просто идти по азимуту.
Удручало только, что идти далековато – километров пять. К самой границе Темного круга. Лавансаль вообще оказался сильно разбросанным городом.
…Когда мы выдвинулись, вокруг заметно прояснилось. Тумана почти не было, я даже разглядел, что город расположен у подножия красивейшего горного хребта.
Связь пока работала неплохо, связист даже утверждал, что теоретически каждый может связаться со штабом с помощью индивидуальных средств.
Я подозревал, что это просветление ненадолго. Темный круг – он пульсировал, словно мерцал. То его почти нет, то наваливается всей своей непостижимой дьявольской силой, заставляя целый квартал встать на дыбы. И мы явно застали его в хорошем настроении.
Сологуб шел рядом и, чувствовалось, хотел что-то сказать.
– Ты неплохо держишься для штатского, – услышал я наконец.
– Я не совсем штатский. Я государственный служащий. По рангу я где-то на уровне майора.
– И насчет газа ты здорово придумал. Так и будем объяснять.
– Это не я придумал. Это – официальная версия, которую озвучат по всем информационным каналам.
Полковник как-то злорадно усмехнулся. И после небольшой паузы спросил:
– А на самом деле? Ты сам-то что об этом думаешь?
– Ну, вам же все рассказали, – устало вздохнул я. – Я ничего добавить не смогу, вот хоть режьте вы меня.
– Нам рассказали, что ничего толком не известно. И посоветовали не озадачиваться, а сосредоточиться на выполнении задания.
– Ну, что ж… все правильно, так и есть.
– Но ты же варился в этом несколько месяцев! Ты больше нас знаешь и понимаешь. Почему же не хочешь рассказать? Это делу не помешало бы.
– Потому, что я сам ни в чем не уверен.
Сологуб некоторое время ждал, что меня все-таки пробьет на откровенности, но так и не дождался. Поэтому начал домысливать сам – вслух.
– Нам говорили, что здесь исследовали штуку, которая называется «управляемый психосинтез». Что на какой-то планете раскопали вещество, которое принимает форму того, о чем ты думаешь.
– В общем, верно, – кивнул я.
– Ну и какой же умник управляет этой мясорубкой? Кому в голову такое могло прийти? Мы ведь именно его ищем, да?
– Нет.
– А кого? Кто все это придумал?
– Кто угодно. Может, даже я, а может – и любой из твоих парней.
– Это в каком смысле? – Сологуб даже оторопел.
– Ты говоришь, кому такое в голову могло прийти… А сам-то знаешь, что у тебя в голове?
– Да уж худо-бедно догадываюсь, – проговорил он чуть обиженно.
– Ни черта ты не догадываешься. Тут жили тысячи людей, и у большинства в голове такая каша…
– Ты хочешь сказать, что все это – чьи-то мысли?
– Мысли? Да нет, на мысли это мало похоже. Это, скорее, хлам, который хранится в темных уголках сознания любого человека. В обычной обстановке он не опасен, разве что вызовет кошмарный сон. В другом случае он может довести человека до психушки. А в нашем варианте сошел с ума весь этот мир.
Полковник с минуту обдумывал.
– А если я сейчас загадаю, скажем, бутылку пива – она появится?
– Вряд ли. Разве что от пива будет зависеть твоя жизнь, да и то – никакой гарантии.
– А почему ты сказал про жизнь?
– Потому что мое желание исполнилось, когда оно было очень сильным. Я просто хотел жить. Всего-навсего.
– Я так думаю, тут все хотели жить. И сейчас хотят. А результат обратный. Почему?
– Не знаю. Скорей всего, желание жить оказывается слабее элементарного страха за жизнь. Страх это уже совсем другое. Страх непредсказуем и неуправляем.
– Значит, все, что вокруг нас, это страх…
– Может, и так. А может, и по-другому. Походим, посмотрим, тогда будет, о чем говорить. Давай-ка лучше не умничать, а, как нам велено, концентрироваться на задании. А потом, когда на базу вернемся, – вот там сядем, нальем и обсудим. Потом еще нальем и еще обсудим. И так, пока все по полочкам не разложим.
– О-о… это нам много раз наливать придется.
– Ну, уж это мы перенесем как-нибудь.
Дальше мы шли молча, я просто глазел по сторонам. Ничего интересного я не видел – обычный колониальный город, просто очень уж запущенный. Заросшие бугристые тротуары, ржавые машины, унылые ветхие дома, которые давно уже легче снести, чем отремонтировать.
Через какое-то время я почувствовал себя неуютно. Почему-то стали мерещиться какие-то шорохи в пустых проулках, вдруг стало казаться, что нас слишком мало. Появились тревога и ощущение, что зря мы идем, ничего там хорошего не будет.
Небо почернело, потихоньку начал выползать туман. И это был не просто каприз погоды. Происходило то, чего нам больше всего стоило бояться. Темный круг заметил нас и приготовился раздавить. Именно такое мистическое ощущение во мне поселилось.
Бойцы мало-помалу сбились в кучу и шли, настороженно озираясь. Никто не разговаривал, только связист изредка вызывал то базу, то резервную группу. Связи не было. Мы слышали только свист ветра в пустых окнах домов.
