Джеффри Лорд - Бронзовый топор
Блейд вспомнил золотой меч, лезвие которого пронзило бьющуюся, охваченную ужасом девушку, страшные приготовления к трапезе у костра… Неожиданная боль пронзила его, словно в мозгу вспыхнул разряд молнии. Он пошатнулся и оперся о стену – ошеломленный, с гудящей головой. Внезапно в памяти всплыли слова: «Посеявший ветер пожнет бурю». Откуда это? Казалось, еще немного – и он вспомнит, вспомнит…
Старая послушница уставилась на него.
– Ты болен, повелитель?
Все кончилось. Блейд, нахмурившись, потер лоб. Как странно! На мгновение в его голове словно бушевал ураган, а тело казалось легким, как перышко…
– Ничего, – угрюмо ответил он, – просто боль в висках. Я долго лежал в темноте и, вероятно, солнце напекло голову… Но вернемся к нашим делам. Тот человек, что пришел ночью… ты узнала голос?
– Нет.
– Но был ли то мужчина… или женщина? Ты можешь сказать?
– Нет, повелитель. Они говорили слишком тихо. И я не могу сказать, кто шептался с госпожой у двери – мужчина или женщина.
Блейд с минуту смотрел на нее, поглаживая бородку.
– Иди, – произнес он наконец, – и никому не рассказывай о нашей беседе. Я сам займусь этим делом.
– И накажешь виновного, повелитель Блейд? Кем бы он не оказался – мужчиной или… женщиной? – в голосе ее прозвучали сомнение и насмешка.
– Увидим. Я же сказал, что займусь этим делом. Иди. – Он отвернулся к иллюминатору.
Едва женщина покинула каюту, как раздался стук в дверь. Настроение у Блейда испортилось, и в эту минуту он не хотел никого видеть. Поэтому его отрывистое «входи» прозвучало не слишком дружелюбно.
На пороге появилась принцесса Талин, ее гибкие тело юной нимфы окутывал толстый плащ, предохранявший от сильного ветра, золотисто-каштановые волосы были распущены. Золотая лента перехватывала лоб – в точности так же, как при их первой встрече в лесу. Она была в высоких сапожках, короткое платье открывало круглые колени с ямочками. Под солнцем и вольным морским ветром ее нежная кожа покрылась бронзовым загаром.
Девушка склонила головку к плечу с едва уловимой насмешкой в карих глазах. И тут же они стали такими ясными и невинными, что Блейда охватили сомнения. Он не доверял ей в подобные моменты, слишком явная демонстрация искренности означала, что готовится какая-то каверза. К счастью, подумалось ему, эта девочка еще не научилась искусно лгать. Он вспомнил, как Талин глядела на него в минуту опасности – тогда в ее глазах сияли любовь и обещание.
– Я хочу принести дань почтения новому властелину морей, – торжественно промолвила она, и сказать, что рада видеть тебя живым, повелитель Блейд. Я молила мать Фриггу о твоем здравии.
Блейд неопределенно хмыкнул. У этой девушки было в запасе не меньше фокусов и трюков, чем красок у хамелеона.
– Повелитель Блейд? Что-то мы слишком почтительны сегодня, а?
Она снова поклонилась.
– Как и подобает бедной девушке в присутствии великого властелина и воина. Даже если она дочь настоящего короля и знала этого властелина и воина, когда он носил штаны, содранные с пугала.
– Ты пришла ссориться, Талин? – Блейд нахмурился. – Со мной? Едва я вернулся к жизни? Но почему?
С минуту она не отвечала. Шагнув к койке, девушка принялась расправлять покрывало, под которым Блейд метался в темном забытьи столько мучительных часов. Он смотрел на гибкое тело своей маленькой принцессы, склонившейся над постелью, и вспоминал их первую ночь в лесу, около ручья, когда в поисках защиты от холода она трепетала в его объятиях. Он почувствовал желание со странной примесью непривычной для него нежности.
– Я не собираюсь ссориться, – сказала наконец Талин. Теперь она, словно танцуя, двигалась по крохотной каюте, что-то переставляла, прибирала. – Я пришла объяснить тебе.
– Объяснить? Что, принцесса?
– Почему я не ухаживала за тобой во время болезни. Я пыталась, но та жрица с серебряными волосами… она говорила со мной только один раз и запретила приближаться к тебе. Я испугалась, Блейд… я дочь Бота, лишилась мужества…
– Ярл тоже боялся, а я вовсе не считаю его трусом, – улыбнулся Блейд – И все остальные на корабле… Ну, так что же? Она мертва, а я – жив… и забудем об этом.
Он бросил на Талин внимательный взгляд. Что-то слишком она суетится… мечется по каюте, передвигает вещи… выбрасывает в иллюминатор мусор… Внезапно девушка замерла, потом повернулась к Блейду и кивнула головой:
– Да, все прошло. Я забуду… Завтра мы будем в Боурне, оттуда – четыре дня до владений отца и… и… тут есть один вопрос, Блейд…
– Говори, – произнес он, все еще внимательно наблюдая за ней.
Лицо девушки залилось румянцем, проступившим через золотистый загар.
– Я сказала Краснобородому, что мы обручены… Я думала, это поможет нам… тебе… Думала, он оставит нас в покое… Я не знала, что он сам… сам… захочет меня.
– Любой мужчина захочет тебя, – сказал Блейд с нежной улыбкой. – Ты очень красива, Талин. И очень молода… тебе еще многое предстоит узнать. Я буду рад, когда мы, наконец, окажемся в твоей стране… где ты вернешься к безопасной и счастливой жизни. А то, что ты сказала Краснобородому… что ж, благодарю тебя. Я знаю, ты пыталась помочь мне. И, слава Тунору, все кончилось хорошо.
На губах девушки появилась вымученная улыбка.
– Я тоже рада… Ты правильно понял меня, Блейд… Ты не должен думать, что я могу навязываться мужчине… вешаться ему на шею… У меня столько поклонников, что я не имею нужды просить бродягу в рваных штанах жениться на мне!
Перемены в ее настроении начали раздражать разведчика, но он постарался сдержать гнев. Сложив руки на груди, он холодно произнес:
– Сдается мне, эти штаны не дают тебе покоя. Хотя я…
– Ты! Ты! – выкрикнула девушка. Хотя бы раз за эти десять дней ты мог бы послать за мной! Или за своим слугойвисельником! Мы так боялись… Мы не знали, жив ли ты… Я чуть не умерла, пока… – Она внезапно замолчала и отвернулась, чтобы Блейд не увидел ее глаз. – Теперь я начинаю думать, что смерть никогда тебе не угрожала… Ведь сама верховная жрица лечила тебя! А ты не говорил ей, Блейд, как убил одну из ее сестер той ночью в лесу?
– Не говорил, – коротко ответил Блейд. – Она сама сказала мне об этом. Откуда же она все узнала, Талин? Ты не проболталась кому-нибудь? О том, что мы видели в их священной роще?
Ее глаза расширились в неподдельном изумлении
– Я? Проболталась? Блейд, ты все еще считаешь меня дурочкой или несмышленым дитем! А я ни то, ни другое! – Она с возмущением вздернула круглый подбородок. – Я ничего не говорила… Никому! Клянусь матерью Фриггой, это правда!
– И все же она знала… – задумчиво проговорил Блейд.
