Дмитрий Емец - В когтях каменного века
– Тогда посмотри! И я тоже понаблюдаю. Жаль только, нет ворот, но мне кажется, правая команда мамонтов выигрывает.
Животные действительно в погоне за шаром разделились на две группы, одна толкала шар справа, а другая – слева. Вряд ли они понимали, что соревнуются, ими руководило лишь желание растоптать мальчишку, но со стороны это выглядело как игра в футбол. Мамонты поочередно отбирали друг у друга мяч и начинали топтать его огромными ногами.
– Ты не хочешь помочь Агаму, мальчик-колдун? – сердито спросила Роса, которую раздражало безразличие Васи.
– Где ты видела, чтобы на футбольном поле было два мяча? Это не по правилам, – засмеялся тот, видя, что Агаму ничего не угрожает.
Наконец один из мамонтов, разбежавшись, так сильно стукнул по силовому шару бивнями, что Агам, несколько раз перекувырнувшись, отлетел в реку. В реке его поле выключилось, и он, плескаясь, поплыл к берегу. Озадаченные мамонты больше не преследовали его, они затрубили и отступили на равнину, видимо, решив напиться в другом месте. Вася и Роса подбежали к приятелю. Тот покачивался, и глаза у него стали заметно косить.
– Ты не ранен? – забеспокоилась девочка.
– У Агама голова кружится. Агам так много кувыркался, что теперь вообще не понимает, где верх, где низ, – сказал пещерный подросток и упал на траву.
Минут через десять все пришло в норму, и он смог продолжить свой путь. Но больше не хвастался силой колдовства и старался обходить крупных животных стороной, а при виде мамонтов даже в отдалении его лицо приобретало зеленоватый оттенок.
Путь до пещер племени Камышовых Котов занял у них пять дневных переходов. Обычно они шли с рассвета часов до одиннадцати утра, потом в самую сильную жару, когда воздух раскалялся, отдыхали в тени гигантских секвой или в зарослях тростника, жаря на костре утку или дрофу, которую удавалось подбить из лука Агаму, а потом продолжали путь с шести вечера примерно до двух ночи, причем последние часы уже при свете луны. По примерно такому расписанию жили почти все животные саванны, за исключением только гиппопотамов и носорогов, толстая шкура которых не боялась солнечных ожогов.
Желтый человек больше не попадался на их пути, хотя временами Агам чувствовал, что он где-то рядом. Ино-гда в нескольких сотнях локтей позади них взлетали утки или начинали выть в непривычное время шакальи собаки, а однажды Роса даже видела дымок от его костра.
И вот как-то ночью Сяомун решил пробраться к ним в лагерь и заколоть Росу копьем, но девочка еще раньше проснулась, вскрикнув во сне. Ей снился невообразимый кошмар, в котором их убивали, и она догадалась, что волшебный обруч Духа Огня, который был у нее в волосах, уловил ужасное намерение желтого человека.
Она разбудила ребят, и они быстро все распланировали. Вася на время отдал девочке свой жилет, а сам спрятался в зарослях. Потом, все еще дрожа от страха, Роса легла у костра и притворилась спящей. Это было очень страшно – лежать и знать, что к тебе крадется убийца.
Вначале все было тихо, потом тростник вдруг зашелестел, и выскочивший оттуда Сяомун попытался ударить Росу копьем. Но включилась силовая защита, и желтый человек, подброшенный полем огромной силы, с воплем пролетел в воздухе метров пятнадцать, а потом из реки донесся всплеск, и несколько кайманов, лежавших на мелководье, предвкушая аппетитно закусить, скрылись под водой.
– Как ты думаешь, Агам, кайманы съели Сяомуна? – спросила девочка.
– Желтые люди плохие пловцы, – ответил ее приятель. – Вряд ли мы с ним еще встретимся.
Он поднял валявшееся на земле копье Сяомуна, которым тот пытался заколоть Росу, и потрогал пальцем блестящее острие.
– У Агама никогда не было такого хорошего копья, – сказал он довольно. – Теперь это будет копье Агама. Этим копьем Агам сможет убить много добычи. Жаль, желтый человек, улетая, не потерял здесь свой лук.
Как видим, вопросы присвоения чужой собственности в каменном веке решались довольно просто. И, положив копье рядом с собой, мальчик заснул.
Наутро ребята снова продолжили путь. Агам осмотрел прибрежный тростник и лежавших на мелководье кайманов. Они выглядели сытыми, значит, плотно закусили.
Ничего об этом не сказав, пещерный подросток перебросил через плечо свое новое копье и пошел по равнине, пока Тот, Кто Зажигает Костер Солнца, не развел большого полуденного огня. Трава в саванне начала уже немного желтеть, это говорило о приближении месяца Большой Жары, который должен был начаться сразу после месяца Древесных Соков. Уже несколько недель не было дождей, и река заметно обмелела. Стада антилоп и быков со всей равнины паслись теперь ближе к реке, и хищники, почти не прячась, выбирали себе добычу.
Никогда прежде на небольшой территории Агам не встречал такого обилия диких лошадей, оленей, буйволов, антилоп нильгау. В тени лежали сытые махайроды, красные львы, лениво бродили ягуары, гепарды и гиены. Шакалы и дикие собаки доедали остатки добычи хищников.
К вечеру пятого дня, когда ребята миновали излучину, на другой стороне реки показались дымки – это были пещеры племени Камышовых Котов. Дымки едва различались: река в этом месте была широкой.
Переправляться на другой берег вплавь было рискованно, хоть кайманов в этих местах не было, но быстрая река изобиловала водоворотами и омутами, которые легко могли затянуть неосторожного пловца на дно.
Агам и Роса замерли на берегу, с тоской и надеждой глядя в сторону своего дома. Вася понимал, что сейчас испытывали пещерные ребята, видевшие дымки родного племени, – подобное чувство испытывал и он, разлученный со своим домом куда более труднопреодолимым препятствием, чем пространство, – временем.
Иногда вечерами или днем во время привала мальчик вспоминал о своем городе, о родителях, понимал, как они волнуются, какие ужасные мысли их одолевают. И только одно его утешало: сейчас, в тридцатом тысячелетии до нашей эры, его родители еще не появились на свет, а на месте его города были непроходимые леса и горы. А раз его мама и папа еще не родились, то они и не могут волноваться.
Но с другой стороны, если его родители еще не родились и их в данный момент вообще нет, то откуда тогда появился он сам? Следовательно, все петли времени, и прошлое, и будущее, должны существовать одновременно и параллельно, иначе выходила какая-то логическая несостыковка, которую Вася чувствовал, но до конца не мог объяснить.
– Через две луны – посвящение в мужчины, – вдруг сказал Агам. – Я бы тоже хотел его пройти, хотя мне еще не хватает двух весен.
– Бывали случаи, когда обряд посвящения происходил и для более молодых, – заметила Роса. – Мой дед стал воином в свою четырнадцатую весну.
