Сборник - Фантастика 2001
– Убирайся отсюда! Чтоб духу твоего ближе ста километров к хэтэзэ не осталось! Сейчас же собирай манатки и убирайся!
Неожиданно Геральт вновь стал спокойным, сдержанным и даже слегка скучающим. Разве что не зевал.
– Согласно президентскому соглашению за номером ноль-шесть бис от известной тебе даты, ведьмаки вольны находиться там, где посчитают нужным. Даже на частных территориях. Так что я останусь, как бы тебе ни было противно, техник.
С минуту перед боксами царило молчание, потом техник порывисто запахнулся в плащ и отошел к лимузину. Уже перед призывно отворенной дверцей он задержался и предупредил:
– Сегодня тебе удалось сберечь свою поганую шкуру, отродье. Но и на таких, как ты, находится пуля. Так что лучше убирайся сам. Живым. - Я не живой. Я ведьмак, - уточнил Геральт.
И все. На том беседа завершилась; техник со своими гориллами уехал, Геральт проводил их задумчивым взглядом, а потом незамедлительно принялся складывать свой безразмерный рюкзачок. Ноутбук упаковал, ружье почистил… И все молча.
Семен Береста и Сход Развалыч тоже молча наблюдали за его манипуляциями. Орк то и дело бросал тревожно-удивленные взгляды на кобольда, словно спрашивая: «Как же так? Неужели испугался? Неужели и впрямь уйдет?» Но Сход Развалыч жестами велел Семену не встревать. И тот не встревал.
– Сход Развалыч! Семен! - обратился к ним Геральт, полностью экипировавшись и встав у самых дверей.
На мгновение стало совсем тихо, лишь еле слышно скрежетал недавно поставленный на горелку чайник.
– Я ухожу. Сами видели… Здоровье дороже. В общем, прощайте. Если кто спросит - ведьмак поехал на юг. Спасибо за кров и пищу… Он повернулся, открыл дверь и канул в темноту. Семен потерянно уставился на Сход Развалыча.
– Он правильно поступает, Семен, - отводя глаза в сторону, сказал кобольд. - Останься ведьмак здесь, техник Римас не преминет подослать своих отморозков с автоматами. А то и с гексогеном, наш техник способен, ты ведь знаешь. А оно нам надо? Да и на заводе сейчас такой гадючник, прости жизнь… Тут орка внезапно озарило:
– А мне кажется, Сход Развалыч, что ведьмак ушел просто для отвода глаз. Он вернется.
– Плохо ты знаешь ведьмаков, Семен… Он ушел навсегда. Ему ведь никто не заплатил. А ведьмаки не рискуют жизнью даром.
– Почему же он не ушел еще при технике? Гордость, что ли, не позволила? - А хоть бы и так! Но орк продолжал широко улыбаться:
– Нет, Развалыч, не убеждай меня. Он мрачный, но он не сволочь, какой пытается себя выставить. Вернется. Я, может, и плохо знаю ведьмаков. Зато ты знаешь хорошо, только молчишь. Так что я подожду. Поживу тут у тебя, ладно? Если что - подброшу куда надо и все такое. Ладно?
Краснолицый кобольд не ответил. Только по-старчески сгорбился и протянул Семену ключ от соседней комнатенки с матрасами. Чайник как раз закипал.
В эту ночь и еще две ночи подряд было тихо. Ну разве если не считать обычных заводских шумов, которые к гаражам доносились испокон. А вот на четвертую…
Семен и Сход Развалыч уже спали, в разных комнатах. Кобольд на излюбленном диванчике, орк на стопке матрасов. Как раз в ту самую пору, когда угомонились даже самые оголтелые гуляки, но еще не поднялись наиболее работящие жаворонки. Часа в четыре.
Громыхнуло так, что жалобно задребезжали оконные стекла, а со стола упала и вдребезги разбилась любимая чашка Сход Развалыча. Которая со щербинкой.
Орк и Кобольд выскочили из комнат почти одновременно, накинув на плечи что под руку попало: а именно бушлат и одеяло.
Они видели, как в окнах многоэтажек за оврагом вспыхивает свет. Не во всех окнах, конечно, но во многих. Очень скоро дома стали ясно видны издалека. В овраге зловеще рдело странное блеклое сияние, похожее скорее не па открытый огонь, а на огромный тлеющий уголек. И вдруг в самом центре этого приглушенно-алого пятна сгустилась ослепительно яркая точка, и когда смотреть на нее стало попросту невозможно, на волю вырвался яркнй-преяркий луч, на миг связавший пятно с ближайшей многоэтажкой. Луч моментально исчез, а у подножия многоэтажки вспухло черно-красное облако и спустя пару секунд с запозданием громыхнуло вторично. Снова задрожали стекла.
А еще спустя пару секунд Семен и Сход Развалыч с ужасом поняли, что многоэтажка, похожая на украшенную огоньками огромную свечу, медленно-медленно проседает, одновременно отклоняясь от вертикали. Движение ее все убыстрялось, облако словно пожирало дом снизу.
И дом рухнул, взметнув гигантский сноп искр, почему-то не красных, а мертвенно-синих, как звезды на ночном небе. Снова с запозданием пришел звук падения, но после звука взрыва он едва ли мог впечатлить.
– Шахнуш тодд! - почти одновременно выдохнули орк и кобольд.
Внезапно рдение в овраге пропало. Погасло враз, словно кто-то неведомый повернул условный выключатель. А потом из оврага что-то взлетело. Что-то темное и продолговатое, обозначенное лишь зеленым огоньком по носу и двумя красными - по срезу хвоста. И звук оно произвело странный, словно неведомый кто-то смачно провел картоном по беленой стене.
Ш-ш-ш-ш-ши-и-и-их-х-х-х-х!
Оно пронеслось чуть ли не над головами; в этот момент Сход Развалыч сообразил, что спросонья слышал такой же звук, но поскольку звук был негромким и не казался угрожающим, кобольд так и не проснулся. У Семена выпытывать было бесполезно - проснуться орк мог разве что от грохота, который его, собственно, вскоре и разбудил. Ну или от стука в стекло машины мог проснуться, но когда спишь в машине - это особая статья.
Сомнительно, чтобы в окрестностях в эту ночь кто-нибудь еще спал.
С трудом дождавшись рассвета, Семен и Сход Развалыч влезли в «Хортицу» и помчались за овраг.
Два крайних дома жилмассива обратились в жалкие обломки. Вокруг было не протолкнуться от зевак; несколько красных пожарных машин жались поодаль. Все, что они могли потушить, уже было потушено. Завывая сиренами, то и дело прибывали и уносились белые и желтые автобусики «скорой помощи». На развалинах копошились живые из муниципальной страж-команды, из волостной дружины и несколько неопознанных, видимо, добровольцев. Угрюмый невыспавшийся вирг в мундире дружинника пытался выставить оцепление; из толпы кто-то зло орал: «А где губернатор? Губернатор где?» Толпа то, казалось, готова была смять жидкое оцепление, то вдруг соизволяла нехотя отхлынуть. Пухлый муниципал-половинчик, периодически кашляя в кулак, требовал по мобильнику хотя бы один экскаватор, хотя бы один бульдозер и сколько возможно самосвалов. В толпе много где слышались женский плач и завывания, особенно когда из-под развалин удавалось извлечь кого-нибудь из пострадавших.
