Виктор Колупаев - Фирменный поезд Фомич
Вагон качало. Иногда Иван и Тося сталкивались плечами, но ни тот, ни другой не отдергивались, словно и не замечали этого.
Предприятие наше было бессмысленным с самого начала. Нашли мы этих товарищей, поговорили. Но, во-первых, невозможно было доказать их виновность. И даже если бы они сто раз вслух повторили, что хотят вернуть мальчика его родителям, от этого пользы не было бы никакой. Ведь то, что происходило в их душах, все равно оставалось неизвестным. Во-вторых, они и не возражали против возвращения мальчика. Они даже ужаснулись происшедшему. И другие пассажиры поохали и посожалели. А помочь не мог никто.
Я молчал. Я сейчас не мог говорить и играл лишь роль живого укора. Говорили Иван и Тося. Здесь делать было нечего. Но и возвращаться в свой вагон тоже было незачем.
А исчезновение моего сына незамедлительно возымело эффект. Поезд входил в какой-то город. Не знаю уж, что это был за город, но только город был большой. Стандартные пятиэтажные здания тянулись по обеим сторонам железнодорожного полотна, потом пошли какие-то депо, ремонтные мастерские. Поезд замедлял свой ход.
Идти к Инге я не мог. Я остановился в первом же тамбуре. Я чувствовал, что и Иван и Тося стоят за моей спиной. Поезд шел уже совсем медленно. И снова станционные киоски и буфеты поползли за окном. Толпы народу с чемоданами и рюкзаками. Носильщики и продавщицы мороженого. Зелень деревьев, пыль асфальта. Но только меня сейчас это мало интересовало.
Проводница вагона вежливо попросила нас отойти, чтобы позволить ей открыть дверь тамбура. Да и сзади уже волновались нетерпеливые пассажиры. Ведь все для них, кажется, начинало идти нормально.
Я отодвинулся, но не совсем, потому что что-то медленно проползало сейчас за окном. Это "что-то" было настолько поразительным и невозможным, что я мгновенно вцепился в него взглядом, хотя и не мог сразу сообразить, что это. А вернее, кто это...
Проводница начала говорить уже не столь вежливо. Да и мешал я ей! Мешал! Но только то, что я увидел за окном, было настолько радостно и невозможно, что я уже ничего не слышал. Я сам, торопясь, открыл дверь вагона и бросился на перрон. В десяти шагах от меня стоял Семен и держал за руку моего сына...
- Сашка! - крикнул я и схватил сына на руки. - Сашка!
- А загадку? - тотчас же спросил он.
- Будет, будет загадка! Миллион загадок! Жив! Здоров!
- Жив он, жив, - сказал Семен.
- Спасибо, Семен!
- Ладно... - махнул рукой Семен.
И тут он увидел свою жену. А жена приближалась к нему с Иваном. Они, правда, шли не в обнимку, они даже за руки не держались. Но шли-то они все-таки рядом. Далеко от своего вагона. Вот ведь никого больше здесь из нашего вагона не было, а Тося шла рядом с Иваном.
- Понятно, - сказал Семен.
- Семен! Спасибо тебе! Да как же это?
Семен только отмахнулся и пошел к своему вагону. Тося и Иван остановились возле меня. Тося взъерошила волосы мальчишке. И спокойна она была сейчас, словно и не встретила своего мужа, словно они и вообще-то не были даже знакомы.
- Ингу надо поскорее обрадовать, - сказала Тося.
- Да, да, - ответил я.
Сына я крепко держал на руках. Так и шли мы вдоль вагонов: Иван с левой стороны, а Тося - с правой. Я и бежать-то боялся, чтобы не растрясти свое вновь приобретенное счастье.
Около окна нашего вагона я приподнял сына. Зинаида Павловна и Светка его увидели и начали что-то радостно говорить, обращаясь к невидимому мне собеседнику, к Инге, конечно. Но сама Инга в окно не выглянула.
Я вошел в вагон с победным, ну, может, только чуточку глуповатым от счастья видом. Вагон уже знал о происшествии. Даже тетя Маша сказала:
- Явился безбилетный гражданин!
Семен сидел в нашем купе и смотрел в окно. Но сначала я должен был пройти к Инге.
- Вот, - сказал я. - Вот он, беглец...
Я ожидал радости, уж конечно, слез, но не такого спокойного отношения, чуть ли не безразличия. Инга даже не встала. Она долго смотрела на меня, пока я не отвел свой взгляд, потому что мне стало как-то не по себе. Потом сделала жест рукой, как бы приглашая сына сесть рядом с собой. Погладила его по голове и плечу. Но все движения у нее были какие-то ненастоящие.
- Да что с ней? - прошептал я Зинаиде Павловне.
- Это пройдет, Мальцев. Я уже дала ей, что нужно. Вернее, что есть. Пусть она полежит спокойно.
- Хоть бы заплакала.
- Это хорошо, если бы заплакала. Но только она не заплачет, характер у нее не такой.
- Уж мы-то детей не потеряем! - заявила Светка.
Я вернулся в свое купе и сел напротив Степана Матвеевича. Валерий Михайлович о чем-то разговаривал с Семеном, но тихо, так что я ничего не мог разобрать. Федора в купе не оказалось. Не было здесь и Ивана.
Семен вдруг пересел ко мне поближе и сказал:
- Ты вот что, ты позови Тосю сюда.
- А почему сам не позовешь?
- Видишь ли! Я тебе тоже могу сказать: почему ты сам-то сына не нашел?
- Да, да. Спасибо тебе, Семен! Прости, не знаю, как тебя и благодарить!
- Не надо мне вашей благодарности... Мне Тосю надо. И катитесь вы все потом.
Я пошел в последнее купе и сказал:
- Тося, там тебя Семен просит...
- Семен? - удивилась женщина. - Какой Семен?
- Да хватит вам... Семен Кирсанов, муж твой!
- Никакой он мне не муж, Артем.
- Ох, неразбериха! Так что же ему передать?
- Ну, раз просит, так приду. Вот только брови подкрашу и губы. - А ведь она ни разу здесь не красилась, не знаю уж, как там дома.
Я повернулся и пошел назад. С противоположной стороны к нашему купе приближалась группа людей: Иван, Федор, еще два каких-то гражданина и заведующий лабораторией, в которой я работал. Это уж было совсем странным. Он-то как сюда попал?
- Вот, - сказал Иван. - В помощь нам товарищи.
- Академики! - возвестил Федор.
- Да нет, вовсе не академики и даже не доктора наук, - сказал один из вновь прибывших. - Академики жаждут попасть в ваш поезд, но только вы все время ускользаете.
- Здравствуй, Артем! - сказал заведующий лабораторией.
- Здравствуйте, Геннадий Федорович! А вы-то какими судьбами?
- Так ведь все институты, которые имеют хоть и отдаленное отношение к этой заварухе, поставлены на ноги. Повезло, повезло! Почему не самолетом?
- Долго объяснять...
- Прошу располагаться, - предложил Иван. - Тесновато, конечно, да не в этом сейчас дело.
В первую очередь в купе разместили членов комиссии. Мне, Ивану и Федору пришлось стоять. Но мы были не в обиде. Такое научное подкрепление нас очень обрадовало. Даже Степан Матвеевич начал проявлять признаки интереса к происходящему. И только Семен сидел недовольный. Все это его словно не касалось. Или он и без посторонней помощи мог выйти из создавшегося положения?
