Чарльз Шеффилд - Объединенные разумом
Она начала чувствовать за собой вину; такое чувство в ней мог вызвать только Эсро Мондрайн. Была ли она безрассудным жестоким существом, женщиной, придиравшейся и скулившей над душой безнадежно занятого делами мужчины, когда он не мог найти время, чтобы позвонить ей? Она знала, как тяжело он работал. Сколько раз она просыпалась ранним утром и обнаруживала, что Мондрайна нет рядом? Слишком много, чтобы сосчитать. Но он не изменял ей в такие минуты. Он на цыпочках, не включая света, прокрадывался в соседнюю комнату. Эсро расхаживал там взад-вперед, писал, надиктовывал, звонил, беспокоился. Ее соперницей была его работа. И она многие годы сознавала это.
Мондрайн протянул руку и коснулся ее щеки.
— Не надо быть грустной, принцесса. Я думал, сегодняшний вечер будет действительно счастливым случаем — у тебя будет возможность встретиться с Годивой, как в старые добрые времена. Ведь можем же мы попытаться расслабиться и провести время в свое удовольствие — всего лишь несколько часов?
Тетти взяла его за руку. Они повернулись и снова пошли рядом.
— Я попробую. Но, Эсси, здесь все такое странное. Это не похоже на Землю, и я никогда не расслаблюсь. Я не поверила своим ушам, когда услышала, что Годива Ломбер покинула Землю, чтобы жить здесь с Брейчисом.
Мондрайн нежно взял ее под руку.
— Ты кое о чем забываешь: сколько раз ты просила меня забрать тебя с Земли. Может она делала то же самое? Это странно, но сначала мы предоставили Годиву Лютеру Брейчису. Помнишь, предполагалось, что она будет поставлять мне сведения о нем? — Он усмехнулся. — Не слишком хорошей оказалась эта идея. После нескольких недель общения с ним она сказала, что не может больше сообщать мне о нем, и следующей новостью, которую я узнал, было ее прибытие сюда вместе с ним. — Он искоса взглянул на Тетти. — Я что, недооценил Годиву? Я думал, только деньги заставляют биться ее сердце сильнее. А сейчас я в этом уже не так уверен.
— Она сложная личность. Ее трудно понять. — Впервые Тетти сосредоточилась на своих собственных чувствах по отношению к Годиве. — Я встретила ее четыре года назад в день Зимнего Солнцестояния. Мы обе были на Гилраваже, большой вечеринке нижних уровней. Она давала представления и танцевала, как Афродита. Это была сенсация. После этого мы стали встречаться с ней постоянно.
— Откуда она?
— Ничего особенного. Откуда-то снизу, из Трущоб. Думаю, она простолюдинка, во всяком случае, я никогда и слова о ее семье не слышала.
— А ведь она тебе нравится, принцесса, даром что простолюдинка.
— Так было не всегда. После нашей встречи первое время я ее ненавидела. Думаю, большинство женщин инстинктивно чувствуют то же самое. Мы чувствуем себя так, словно она может получить все, что захочет, или любого, кого захочет, и мы никак не сможем противостоять ей. Но через какое-то время она начала мне нравиться. Она по-настоящему хороший человек.
— Блудница с золотым сердцем?
— Что-то вроде этого. Видишь ли, я не думаю, что Годива такая же смышленая, как ты или я. — Тетти говорила вполне беззастенчиво. — Поэтому она просто делает, что может, с тем, что имеет. Так случилось, что она родилась с неординарными внешними данными, вот она их и использует. Секс за деньги; я в этом большого греха не вижу. Любой, кто был с Годивой, похож на человека, чудесно проведшего время. Она никогда не завоевывала мужчину путем обмана, и, насколько я знаю, никогда никому не причинила боли.
— Даже если она шпионила за ними? — Они приближались к ресторану, и Мондрайн умышленно замедлил шаги. — Ее действия могли навредить Лютеру Брейчису.
— Она прекратила их до того, как начались бы неприятности. В любом случае план был твоим, а не ее. Даже когда она следила за ним для тебя, я уверена, она не хотела причинить ему вреда. У нее не бывает таких мыслей.
— Что происходило, когда мужчина влюблялся в нее?
— Смешно. Никто и никогда этого не делал. Она руководила всем на коммерческих началах, и оставалась в дружеских отношениях со всеми своими мужчинами. Они рекомендовали ее другим. Она, должно быть, разбогатела, но не похоже, чтобы она с кем-нибудь имела постоянные отношения, пока не встретила Лютера Брейчиса. — Тетти повернулась, чтобы посмотреть на Мондрайна. Они остановились и стояли у двери ресторана. Поверх его плеч она заметила быстро промелькнувшую высокую фигуру, пятившуюся назад в тень у стены коридора. Был ли это Чен, все еще следивший за ними?
Она бросила еще один быстрый взгляд в том направлении.
— Слушай, если ты хочешь допросить меня по поводу Годивы, сделай это после ужина. Я голодна, а все, что ты сделал, это замучил меня вопросами. Почему ты так интересуешься ею?
— Извини. — Мондрайн двинулся вперед, и матовая стеклянная дверь открылась перед ними. — Я просто любопытствую. Говоришь, ты никогда не видела, чтобы с Годивой Ломбер случалось что-либо подобное? Ну, а я никогда не видел Лютера Брейчиса таким как сейчас. Две тайны сразу. Но я тебе обещаю: больше ни одного вопроса о Годиве.
— Нет нужды задавать их. — Тетти склонила голову влево, когда они входили в фойе. — Вот она. Можешь спросить ее саму.
Они пришли как раз вовремя, но Лютер Брейчис и Годива Ломбер, должно быть, появились здесь несколькими минутами раньше. Из телефонной будки вышла, направляясь к столикам в глубине зала, пышнотелая блондинка. Тетти и Эсро Мондрайн видели ее профиль и мечтательную, рассеянную улыбку, игравшую у нее на лице.
— Кошка, только что съевшая сметану, — прокомментировала Тетти. — Посмотри на эту походку. Она просто невозможна. Все движения совершенно естественны, и Годива никогда не задумывается о них, хотя десять миллионов женщин готовы были бы совершить убийство, лишь бы иметь такую же походку.
Годива Ломбер была одета в платье бледно-желтого цвета. Оно полностью закрывало шею, было длинным до пят, с длинными рукавами, ни дюйма рук, ног или плеч не оставалось открытым. Но когда она шла, ткань платья волновалась в своем собственном ритме. И внутри платья было невозможно не заметить экзотическое тело, теплую и гибкую плоть, струящуюся под вполне пристойной одеждой.
Мондрайн проследил за ее движениями с озадаченным выражением лица.
— Ты этого не знаешь, принцесса, но походка, подобная этой, не возможна в гравитационном поле в четверть силы притяжения Земли. Не представляю, как это ей удается. Она передвигается здесь так же, как делала это на Земле. И она выглядит точно так же.
— Возможно, она всегда будет оставаться такой. Она определенно не постарела ни на день с того момента, как я ее впервые встретила. Помнишь, что я тебе сказала о ней еще до того, как представила? Это правда, не так ли?
