Александр Борянский - Время покупать черные перстни
Зурпла плеснул в бокал лимонада и по привычке стал разглядывать содержимое на свет, как всегда любуясь всплывающими пузырьками. Взгляд его встретился с глазами официанта — мышки пристально следили за кошкой, которая вместо того, чтобы утолять жажду, предавалась бессмысленному на их взгляд созерцанию газа, стремящегося покинуть жидкость. Но следили не только мышки: форменная рубашка бледнолицего маэстро расстегнулась, и в прореху высунулась отвратительная морда зеленой жабы!
Движимая инстинктом врожденной антипатии к земноводным, электрофлейта зашипела, как королевская кобра, заметившая добычу. Зурплу поразила фальшивая нота, прозвучавшая диссонансом и одновременно предупреждением. Ему почудился намек, некое предчувствие беды, и тонкая интуиция человека, привыкшего к опасностям, связала концы с концами. Все встало на свои места: и шипящая флейта, и зеленая жаба, и официанта нетерпеливое ожидание — лимонад был отравлен!
Кондратий цепко схватил злоумышленника за сонную артерию:
— Попался, гад! Фрукт фаршированный! С Фингалом поди снюхался?!
Виктор, размягченный старинной музыкой, меланхолично наблюдал скетч, в котором его товарищ исполнял заглавную роль. Охотник ничего не понимал и весьма поразился, когда Любитель-Отравитель не стал довольствоваться партией статиста в им же затеянном спектакле. Финальный монолог без единого слова был насыщен полными внутреннего драматизма мизансценами: мышкоглазый пал грудью на сервированную деликатесами сцену и принялся поспешно запихивать в рот куски, лишая полотно ужина законченности и продуманной до мелочей композиции. Отравлен был не только лимонад…
Тело работника сомнительного сервиса конвульсивно изогнулось, и он принял смерть под скатертью. Мышкоглазый террорист угодил в мышеловку, расставленную на клиентов, тем самым подтвердив истину «не рой другому яму сам»!
Под занавес трагедии бит-группа сыграла траурный марш Шопена в стиле рэгги. Коллеги покойного прикатили столик на колесах. Тело уложили, украсили сельдереем и петрушкой, полили ореховым соусом и отвезли в морозильник до официального расследования. Все было торжественно и печально.
— По правде говоря, — задумчиво произнес Зурпла, глядя вслед похоронной процессий, — что-то мне есть расхотелось… И вообще, лучше быть голодным, но живым, чем помереть от обжорства!
— Лукулл придерживался иной точки зрения, — возразил Виктор, вставая тем не менее из-за стола. — Когда ему пришлось выбирать между щадящей диетой и дегустацией фаршированной головы осьминога, безумно вкусной и безумно ядовитой, он выбрал второе!
— Лукулл? Кто такой? Тоже из Межзвездных?
— Не совсем… — улыбнулся Метр, пробираясь между столиками. — Но покушать любил…
Он посмотрел на сцену и не узнал «Вышибалз». С ними творилось странное. Скрипач водил смычком по гигантской канцелярской скрепке, ударник вновь сменил инструмент и теперь шпарил на складном плотницком метре, а сологитарист перестал играть и сидел несолонохлебавши.
Джонг протер глаза — подобный иллюзион не мог возникнуть даже в игральном фантомате, настроенном на чепушистику, когда на объемном экране вовсю бесчинствуют невообразимые создания, порожденные безудержной детской фантазией.
За зрением наступил черед обоняния, оно тоже включилось в непонятно кем затеянную игру — по залу явственно проплыл запах проросшего зерна…
Не успел Межзвездный Охотник избавиться от очередного наваждения, как новое происшествие целиком завладело его вниманием. Какой-то шутник бросил под ноги танцующим копошащийся клубок. Во все стороны из него торчали мохнатые щупальцы. В помещении стал меркнуть свет, а клубок принялся распухать судорожными толчками.
Дамы завизжали. Кавалеры сделали два шага налево и шаг назад. Зурпла выхватил скорострельную машинку, пробурчав: «Эх, Лукулла бы сюда!», но стрелять не решился, опасаясь рикошетов и неудовольствия хозяина харчевни.
Присутствующих охватила паника, и только поддавшие «Вышибалз» не поддались общему настроению, продолжая наяривать что-то жизнеутверждающее.
— Спокойно! — крикнул Виктор Джонг. Он не успел выпить и трезво оценил обстановку. — Быстрее вырубите свет, если не хотите, чтобы эта мерзость раздалась до потолка и раздавила всех! Надо набросить на нее плотную светонепроницаемую ткань!
Охотник встречал подобных тварей на планете Кромешная Зга — квантующие светоеды усваивали все виды излучений в оптическом диапазоне.
Великое дело — инициатива, взятая на себя специалистом! Даже распоследний дурак знает, что нужно делать, если это ему подсказать. И еще. До чего замечательно, что современную музыку извлекают с помощью агрегатов величиной с паровую турбину! В чехол из-под полифонического вариатора можно было вместить не только квантующего светоеда, но и старину догматерия со всеми причиндалами!
Вдохновленные призывом Джонга посетители и ток вырубили, и чехол на светоеда накинули, и туш в честь спасителя сообща заказали. Бит-группа заказ охотно выполнила, но из-за отсутствия электричества пришлось двум бойким девицам в незатейливых платьях-одуванчиках крутить динамо, отчего туш прозвучал не так убедительно, как хотелось бы.
Кавалеры жали руку охотнику, дамы брали автографы. Подошедший хозяин просил заходить почаще и обещал установить у входа в заведение мемориальную доску.
— Ну, это уже ни в какие ворота не лезет! — возмутился Зурпла, буквально выдирая друга из чересчур пылких объятий какой-то экзальтированной особы. Особа распространяла вокруг себя изысканный букет не без градусов и упивалась своей жертвенностью. — Официант-самоубийца, потом светоед, сколько можно?!
— Ты прав, Кондратий! — согласился Межзвездный Охотник. — Две попытки на один интерьер — это слишком даже для бандита с большой дороги. Тревожный симптом! Верно говорил продавец Количества — Фингал с Подсветкой способен нарушить любой закон, включая и этические нормы! Где это видано, покушаться на убийство дважды в одном месте! Безобразие!!
Глава четвертая
— Граф, координаты Золотого Саркофага у меня в кармане!
— Не может быть?! — Граф как истинный аристократ встретил радостную весть и перестал рыдать.
— Да, граф, да. Я сбрил остатки некогда пышных кудрей со скальпа известного вам лица и скопировал вытатуированную на темени карту, хотя в нее из-за старческой пигментации вполне могла вкрасться опечатка!
— Боже милостивый, значит, Шарлотта снова сможет забрать из ломбарда фамильные драгоценности!!
