Николай Гомолкo - Шестой океан
Из отверстия в хвостовой части стрелы курился тоненький дымок. «Модернизированная, — усмехнулся Рендол. — Прибегают к открытому покушению и сейчас, видно, активизируют свои действия. Что ж, надо быть еще более осторожным».
Светлое, ласковое небо, рокочущий океан — как не хотелось со всем этим расставаться! Но дальнейшее пребывание на палубе было небезопасным. Сославшись на головную боль, Рендол стал прощаться с Айдой.
— Вилли, погодите, — преградила она ему дорогу. На него глянули мягкие, полные доброты и ласки глаза. — Погодите!.. — И, как бы превозмогая свою нерешительность, Айда прошептала: — Идемте ко мне в каюту, идемте… Без меня вы погибнете. Я все, все знаю… Понимаете? — Потом как-то резко вскинула брови и уже естественным твердым голосом добавила: — А может, снова в «каюту смерти» спрячетесь?
— Да как сказать…
Она почувствовала, — и это вызвало у нее глухой гнев, — что уговаривать этого человека — дело безнадежное.
— Вилли, мой дорогой, — она прижалась к его плечу, и Рендол почувствовал ее горячее дыхание. — Пойдем ко мне…
Все шло так, как он и предполагал. Конечно, надо было сейчас же оттолкнуть от себя эту нахальную девицу, но осторожность победила. Уже было ясно: покушения на него делались для отвода глаз, чтобы сломить его волю. Целью своей они ставили другое — захватить его живым!
— Я от души хотел бы сделать вам, Айда, что-нибудь приятное. Однако…
— Что однако? — чуть не вскрикнула девушка.
— Надо подумать… Позвоните вечером.
— Хорошо!
Попрощавшись с Айдой, Вилли вернулся в свою комнату. Не прошло и минуты, как послышался стук в дверь. Вилли разрешил войти. На пороге появился высокий негр, тот самый, что заходил в первый день пребывания на электроходе.
Он почтительно поклонился и подал пакет.
Письмо было от капитана «Черной стрелы» Рональда Андерсена. Он выражал сочувствие по поводу инцидента, происшедшего ночью, и просил простить за вынужденные волнение и тревогу. Капитан объяснил, что змея шесть дней назад вырвалась из клетки и куда-то исчезла. Поиски никаких результатов не дали. За истребление опасного ползуна капитан горячо благодарил Вилли от имени всех знатных пассажиров.
В конце письма он предлагал Рендолу перейти в новую комфортабельную каюту.
Рендол свернул письмо пополам, задумался. Черт побери, еще одна задачка! Когда же будет конец этим загадочным письмам, внезапно падающим стрелам? Он хотел было написать капитану электрохода грубый, дерзкий ответ, но воздержался. Зачем лезть на рожон! До Стокгольма далеко, можно еще на сутки затянуть игру. Что ни говори, а Рендол не чувствует себя прижатым к стенке, беспомощным. Он вошел в роль и, зная свои силы, играл эту роль безукоризненно, с каким-то злым вдохновением.
Интересно, что новенького приготовил этот плюгавый Рональд Андерсен? Конечно, не зря он приглашает его в новую каюту. И все же можно принять предложение!
В письме ему предлагалась каюта 215, на один этаж ниже каюты Айды. Возможно, это было лучше: меньше придется встречаться с хитрой, коварной соотечественницей. На том этаже был свой ресторан, своя палуба. Конечно, там могут найтись настоящие друзья.
Вилли кивнул негру на свой чемодан и пошел на третий этаж. Каюта просторная, светлая, со вкусом обставленная — находилась в конце коридора.
Дав негру на чай, Рендол присел на мягкий плюшевый диван, осмотрелся. Новое место жительства ему нравилось.
Спустя несколько минут зазвонил телефон, и в трубке послышался голос капитана электрохода:
— Мистер Рендол? О кей! Как устроились? Хорошо? Очень приятно. Со всей ответственностью заверяю: у вас больше не будет никаких беспокойств и неприятностей. Да-да, слово чести. Вы разве не знаете Рональда Андерсена, бывшего мойщика автомобилей, а сейчас капитана лучшего в мире океанского электрохода? Мне, как пролетарию, хотелось бы встретиться с вами, поговорить…
Рендол что-то буркнул в ответ и бросил трубку на рычаг.
Ловко они выкручивались из трудного положения…
Он принялся внимательно изучать все углы и закутки новой каюты, догадываясь, что плюгавый «пролетарий» и тут что-то подготовил.
Но самые тщательные поиски не подтвердили его подозрений. Вилли даже выстукал сантиметр за сантиметром стены каюты в надежде обнаружить какие-нибудь тайники, где могли бы прятаться завербованные убийцы.
Нет, никаких претензий не мог предъявить Рендол администрации электрохода.
Еще одна ночь! Что же принесет она? Не явится ли и тут какой-нибудь «невидимка»?
Весь день Рендол провел в каюте за книгами. Захватывающий мир романтики, любви, в который его ввели писатели своими произведениями, рассеял тревожные мысли, помог на какое-то время забыться…
Глава тридцатая
Полиция так и не помогла сенатору Уолтеру. Поиски Рендола продолжались, но безо всякого результата. И сенатор не находил себе места.
Самым мучительным для него было сознание, что приостановилось строительство ракеты. Тысяча чертей! Как все это неожиданно! И «райские ворота» были у него, и шпики на всей территории следили за каждым рабочим. И вот — на тебе: Рендол исчез, словно сквозь землю провалился… Это, конечно, недосмотр Чарли Пэтона. Осел! Чтоб ему жариться на вечном огне!
Вместе с Рендолом исчезли чертежи самой важной части ракеты — сопла. Уолтер приказал срочно отыскать чертежников, выполнявших вместе с Рендолом проект космического корабля. Но копий у них не осталось. Были найдены только первоначальные эскизы, которые потом сам же Рендол забраковал. Понятно, они могли быть полезными сенатору не более, чем мертвецу припарки…
Встреча с государственным секретарем несколько успокоила Уолтера. Обнадеженный, возвращался он на воздушном автомобиле домой, в главный город Штатов. Просьба сенатора была выполнена: все принадлежащие Штатам самолеты, ракетопланы и корабли возвращались назад, на свои базы, в свои порты.
С минуты на минуту Уолтер ждал желанного сообщения. Он сидел дома, в своем кабинете, мрачный, злой.
За широкими проемами окон голубел клочок ласкового неба. Будто злобно ощеренные зубы какого-то чудовища, торчали на небосклоне тупые, серые громады небоскребов.
Обессиленный шумом, скрежетом, железным беспрерывным громом города-спрута, отходил на покой день.
Кабинет в особняке Уолтера был похож на музей. На одной стене, над мягким плюшевым диваном, висели дорогие, редкостные картины известных европейских мастеров. Напротив веером развешаны образцы старинного оружия разных народов. Сверкали золотом и серебром длинные сабли, поблескивали острыми лезвиями кинжалы, кортики, штыки. А выше, под самым потолком, громадной каплей змеиного яда — макет атомной бомбы. В этот кабинет не без страха входили даже близкие знакомые сенатора. И не удивительно! Тут все как бы подтверждало силу и могущество владельца единственного в Штатах ракетостроительного завода.
