Михаил Харитонов - Факап
Так или иначе, с дальнейшей моей судьбой всё понятно. Даже не будь я комконовцем. А я комконовец. Я бумаги подписывал, там есть соответствующий пункт. Так что — всё, финита.
Нет, теоретически я могу ещё попрыгать. Пока они найдут кабину, через которую я ушёл на Тёмную Сторону, пройдёт какое-то время. Может, сутки, а может и несколько. За это время я отсюда уйду. Лучше всего спрятаться где-нибудь в ближнем космосе, но в достаточно пыльном его углу. Не из тех, в которых я бывал — эти обыщут в первую очередь. В каком-то очень неожиданном месте, надо придумать в каком. И уже оттуда, максимально себя обезопасив — начать переговоры. С тем же Комовым, когда он вернётся. Выйти на него через БВИ, слить информацию, а там пускай думает, что со мной делать.
От таких мыслей я даже как-то оживился. Дескать, не всё потеряно, руки-ноги-голова ещё при мне, повоюем, типа. Теперь нужно без лишнего нытья и депрессухи делать отсюда ноги, наметить маршрут и всё такое.
И я уже было привстал, да вовремя посмотрел на экран ментоскопа.
А там на экране светилось сообщение: «Запущена программа: экспресс-имплантация СНВ. Ошибка АА100B: не установлен контакт с сознанием пациента. Рекомендуется установить контакт».
День 57
Ничего нового. Полчаса назад на комп пришло — ОМОВ. Что за «омов», к чему «омов»? А, всё равно. Побарабанно, как выражается Славин в таких случаях.
Ну, ещё одно усилие. Совсем-совсем последнее, чтобы, наконец, к самой сути. Зря я, что-ли, почти два месяца кропал этот опус?
Лена, если ты вдруг не знаешь. СНВ — это система наведённых воспоминаний. Штука чрезвычайно удобная, чтобы запихнуть в голову большой объём взаимосвязанных знаний. И чрезвычайно опасная, так как голова очень быстро привыкает к такому способу усвоения информации и по-другому уже хотеть перестаёт. Поэтому СНВ никогда не используется в целях обучения. В лётном, например, после экзаменов всех отличников проверяли на ментоскопе — на гипношпаргалки и на СНВ. Причём если за гипношпаргалки просто жучили и заставляли пересдавать, то за впиливание СНВ можно было вылететь. Официально — за использование запрещённой психокоррекции. А фактически просто для того, чтобы сохранить человеку то, что он называет своим мозгом. Потому что подсадка на впиливание — дело быстрое.
В «трёшке» нам, наоборот, впиливали довольно много. Потому что некоторые знания в принципе не передаются другим способом. То есть передаются, но это надо очень долго корячиться. Например, приёмы рукопашки. Если их словами объяснять, человек драться не научится. Надо, чтобы сам понял, мышцей. И тогда — либо гонять в спортзале до опупения, либо впиливать. Непосредственно из головы тренера. Или то же самое лётное мастерство. Там, правда, кроме чистой СНВ, ещё и объяснять нужно много чего. На самом деле, как меня потом Левин просветил, объяснялово можно было бы тоже впилить, но этого специально не делают, только навыки дают. Потому что самое опасное — когда впиливают слова и картинки, а не мышечное. И везде где только можно этого стараются избегать. И всё-таки каждый год у одного-двух курсантов выявляют лёгкий СНВ-синдром. Это когда молодой парень не то что книжки не читает, но даже и сериалы не смотрит, к девкам в другой корпус залезть не пытается, а лежит на коечке и считает время до очередной загрузки данных. Лечили это дело у нас, кстати, по старинке, сенсорной депривацией. Это когда у тела полностью отключают чувствительность, в попу вставляют шланг принудительного питания, в писю катетер, и сажают в тёмную комнату на сколько надо. После такого мозг реагирует положительно на любые впечатления, даже самые убогие. Идёшь по солнечной улице, ешь мороженое, и от счастья плачешь. Я сам помню — через сенсорную депривацию нас всех прогоняли, в порядке психподготовки. Выяснилось, что я к ней средне устойчив. Правда, мне обещали, что с возрастом попривыкну. Видимо, правду сказали. Торчу же я здесь уже два месяца и с ума пока не сошёл. Хотелось бы надеяться, во всяком случае.
Но это в сторону. В общем, СНВ штука опасная. Это понимает даже наша общественность, хотя казалось бы, что она вообще понимает. Массового кипеша вокруг этой темы нет, все смирились, что знания приходится получать через глаза и уши. Хотя нытьё раздаётся регулярно, особенно от всякой фрондирующей публики — дескать, власть боится, что люди станут слишком умными, вот и запрещает прогрессивные методы обучения и заставляет корячиться как в средневековье. А все разговоры о СНВ-синдроме — чушь. Вот же Ламондуа закачал в себя чуть ли весь БВИ, и ничего, в овощ не превратился. Значит, это безопасно.
Эти ссылки на Ламондуа меня особенно раздражают. Потому что я-то знаю, как там было на самом деле. Для начала — он действительно гений. Данные он в себя начал закачивать после факапа на Радуге, когда в Мировом Совете Горби проталкивал вопрос о запрете исследований вакуума ниже фундаментальной длины, то есть нуль-физики как таковой. При этом качал он данные осторожно — только те, которые касались теории возмущений пространства. И на него работала целая врачебная бригада из Института мозга, которая следила за состоянием его драгоценного мозга буквально поминутно, в режиме ручной коррекции. А когда он доказал предельную теорему о квантовании и сформулировал три условия нуль-перехода, то, не дожидаясь экспериментального подтверждения, отправился на Леониду, лечиться. Так что на первом испытании нуль-портала он не присутствовал. Хотя это для него был триумф всей жизни. Ну так вот — если вы гений, у вас есть железная необходимость быстро получить необходимые знания, а также врачебная бригада и путёвка на Леониду — тогда дерзайте. И то бы я не советовал.
Есть и другая засада. В момент имплантации СНВ ты превращаешься даже не в овощ, а в зубную пасту, тебя можно пальцем на бутерброд намазывать. Если тебе это делает хороший психокорректор, то ничего страшного. Но впиливать себе информблок в одиночку, без ничего — это реально стрёмно. Потому что если вдруг что-то пойдёт не так, то можно так и остаться зубной пастой. Что в моём положении означает — я тут так тихонько и скопычусь.
Однако тоогда мне было на всё это наплевать. Мне было важно, что Левин меня всё-таки не совсем кинул. Понял каким-то образом, что мне нужно, и любопытство моё решил напоследок удовлетворить. Во всяком случае, я на это очень надеялся. Так что я вздохнул, надел шлем, приладил всё как надо, включил, протестировал режим и взялся за ручки ментоскопа.
На всё про всё ушло минут пять. Потом я заснул в кресле. Обычный эффект — имплант требует времени на встраивание.
А когда я, наконец, проснулся, я уже всё знал и почти всё знал. Не то чтобы понимал, но знать — знал. Овладел материалом, так сказать. Где-то даже с лихвой и передозом.
