Александр Беляев - Невидимый свет
— Так будет спокойнее, — сказал он, укладываясь в кровать. — А вы, Иоганн, на всякий случай останьтесь сегодня со мной. Можете прилечь на этом диване.
Иоганну совсем не улыбалось провести ночь на баррикадах, но он улегся без возражений, по привычке повиноваться…
5. НОЧЬ КОШМАРОВЭто была самая беспокойная ночь за всю долгую совместную жизнь Иоганна и его хозяина. Старикам не спалось. Им чудились какие-то шорохи в кабинете. В тревожном сне их преследовали кошмары: стальные люди хватали и били их железными руками.
Незадолго перед рассветом Иоганн разбудил задремавшего хозяина:
— Господин Гане… господин Гане!.. В кабинете что-то творится неладное…
Гане проснулся, вскочил с кровати и прислушался. Да, это не обман слуха. Из кабинета действительно доносились заглушенные звуки, тихий треск, удар металлического предмета о ковер и потом шипенье…
— Ожили! — с ужасом прошептал Иоганн. Его челюсти выбивали дробь, а руки тряслись так, что он не мог стянуть с себя одеяла.
Похолодевшие от страха старики сидели несколько минут неподвижно, будучи не в силах сделать ни одного движения.
В кабинете шум усилился. Что-то упало и с грохотом покатилось по полу. Это перешло все границы страха. Гане вдруг подбежал к двери и закричал исступленным голосом:
— Сезам, откройся!!
Но дверь не открывалась.
— Сезам, откройся! — эхом повторил Иоганн. И они пищали, ревели, кричали у двери, стараясь извлечь из своих старых глоток всю гамму звуков человеческого голоса, чтобы пробудить какие-то неповинующиеся вилочки в механизме дверей. Но все было напрасно. Страшная сказка «Тысячи и одной ночи» претворялась в действительность. Им казалось, что двери из кабинета дрожат под напором чьих-то тел. Еще минута, и оттуда вырвутся сорок разбойников и растерзают их старые тела…
Последнее, что слышал Иоганн, это был визгливый лай Джипси, изгнанного на ночь из дому. Потом все замолкло. Иоганн и его хозяин потеряли сознание…
Когда они пришли в себя, уже рассвело. С радостным удивлением они убедились, что живы и невредимы. Дверь в кабинет была закрыта, и баррикада из стульев, столов и дивана не нарушена. Иоганн нажал на дверь в гостиную рукою, и, его удивлению, дверь открылась. Они были свободны. Иоганн разбудил садовника и повара. Но никто из них не решался войти в кабинет.
— Вызовите полицию, — сказал Гане.
Садовник отправился во флигель и по телефону сообщил в ближайший полицейский участок.
Через полчала послышалось трещанье мотоциклетов. На этот раз Гане не возражал против технического прогресса. Неприятный шум мотоциклета показался для него райской музыкой.
Полисмены открыли дверь кабинета. На полу лежали поверженные кем-то металлические «слуги».
Дверцы несгораемого шкафа были открыты.
Все драгоценности исчезли…
Присутствие полиции придало Гане смелости. Он вошел в кабинет и, глядя на лежащих «слуг», сказал прочувствованно, как будто он обращался к трупам:
— Я был не прав по отношению к ним. Я боялся их, а они погибли на посту, охраняя мое имущество от воров, которые, очевидно, проникли через окно…
Но ему недолго пришлось оплакивать «верных слуг». Полицейские довольно бесцеремонно подняли «трупы», осмотрели их, нашли, что от механических слуг остались одни пустые оболочки!
Гане сразу стало все ясно. Мичель сыграл с ним плохую шутку. Под видом механических слуг он поместил в металлические футляры своих сообщников.
Бандиты ночью вышли из металлических футляров, расплавили шкаф, похитили драгоценности и удрали через окно. Вот почему Мичель так опасался собаки…
— Господин Гане, вас хочет видеть агент компании «Вестингауз», — сказал Иоганн, заглядывая в кабинет.
— Что, Мичель? Очень кстати! — И, обращаясь к полисмену, Гане торопливо проговорил: — Арестуйте скорее этого бандита!
Полицейские и Гане вышли в гостиную. Там стоял русоволосый молодой человек с бумагой в руке.
Он с недоумением посмотрел на полицейских и, учтиво поклонившись Гане, сказал:
— Здравствуйте, мистер. Я пришел, чтобы произвести с вами расчет за установку механических слуг…
— К черту механических слуг! — взревел Гане. — Пусть лучше пауки падают на голову и крысы бегают по одеялу! Вы с Мичелем и механическими жуликами обобрали меня! Арестуйте этого человека!
— Я не знаю Мичеля. Это какое-то недоразумение. Ваш управляющий заказал у нас механическую метлу, вентиляторы и «Сезамы». Вы приняли заказ и расписались. Вот счет…
— А это? — продолжал волноваться Гане. — Пожалуйста сюда, молодой бандит!
И, пригласив следовать за собой, Гане провел молодого человека в кабинет и показал на лежавших «слуг».
Агент «Вестингауза» посмотрел, пожал плечами и сказал:
— Наша фирма не вырабатывает таких кукол.
Гане продолжал бесноваться, но тут вмешался полисмен. Он поговорил с молодым человеком, посмотрел на счет, проверил полномочия и сказал, обращаясь к Гане:
— Мне кажется, мистер Гане, что молодой человек не причастен к преступлению. Мы расследуем это дело. Мичель, по-видимому, сделал от вашего имени заказ у «Вестингауза» только на метлу, вентиляторы и «Сезам». Эти же футляры «лакеев» он изготовил сам и в них ввел в ваш дом своих сообщников. Это, конечно, стоило ему денег, но расходы, вероятно, окупились. Сколько у вас было денег в шкафу?
— Всех ценностей на сто тысяч с чем-то долларов…
— Ну вот, видите, хороший куш! По всей вероятности, злоумышленники убежали бы в своих железных оболочках, чтоб еще раз использовать их, если бы что-нибудь не заставило их поторопиться.
— Собака подняла лай! — вставил слово Иоганн.
— Но «Сезам» тоже участвовал в заговоре, — упорствовал Гане. — Почему все двери перестали открываться в момент грабежа?
— Может быть, вы слишком сильно крикнули от испуга: «Сезам, откройся!» — и тем испортили механизм, — высказал предположение агент. — Наши аппараты рассчитаны на известную силу и высоту тона.
Это объяснение — Гане не мог не сознаться — было похоже на правду.
Он не кричал, а рычал, вопил на непослушные двери.
— Мистер Штольц, — сказал полисмен, обращаясь к молодому человеку, — я не арестую вас, но все же прошу следовать за мной. Мне необходимо выяснить все обстоятельства дела.
Полицейские, забрав металлических слуг как вещественное доказательство, удалились вместе с агентом.
Эдуард Гане остался один со своим слугой.
— Я еще не пил кофе, — сказал устало Гане.
— Сию минуту, сэр, — ответил Иоганн, семеня к буфету. От всех волнений ночи у Иоганна дрожали руки сильнее обычного, и, подавая кофе, он уронил сахарницу.
