Вильма Ширас - Дети атома
- Что мы собираемся делать с ним? - спросил Макс, критически глядя на Макса.
- Следует нам выставить его из школы?
- Мы должны сообщить о нем доктору Уэллесу, - сказал Джайлз.
- Ну, я не знаю, - сказал Тим. - Почему бы нам не решить это самим?
- Ты имеешь в виду заставить его уехать?
- Сначала давайте посмотрим, что у него есть сказать нам, сейчас, когда мы знаем, что он сделал все это, - предложил Тим.
- Никакого действительного вреда причинено не было, - горячо сказал Фред. - Я не знаю, из-за чего все это волнение по пустякам. - Но щеки его были красны из-за смешения стыда и гнева.
- Вот это как раз то, что нам не нравится, - воскликнула Элси. - Ты не знаешь!
- Послушай, ты хочешь остаться здесь и работать с нами, и хочешь ты вылечиться? - спросил Тим.
- Вылечиться! - сердито сказал Фред. - У меня нет ничего такого, от чего бы следовало вылечиться. Ты так говоришь, как будто я болен или чокнутый.
- Чтобы доктор Уэллес сделал с ним? - спросил Джайлз.
- Вылечил бы его, то есть, если бы Фред захочет вылечиться, - быстро ответил Тим. - Он бы развил свои другие способности так, чтобы у него было правильное чувство и хорошая интуиция, и правильное применение своих чувств. Фред знает много - может быть больше, чем любой из нас о некоторых вещах - но из всего этого он не понимает ничего. Его всемогущая интеллектуальная сторона не позволяет ему делать никакого выбора между любовью и ненавистью. Он должен бы так изменить свое желание, чтобы он мог согласиться развивать эту сторону.
- Все это относится к сентиментальности, - сказал Фред. - Какое мне дело до всего этого? - он холодно уставился на других детей.
- Неужели тебе все равно, нравишься ты нам или нет? - спросил Макс. Или даже то, можешь ли ты остаться с нами?
- Я могу работать и дома, - сказал Фред. - И мне все равно, нравлюсь ли я вам; и с какой стати? Если это то, что вы думаете обо мне...
- Ты человек, - сказал Макс. - Я знаю, ты хочешь, чтобы мы любили тебя, потому что ты человек. Может быть твои способности рассуждать не дают тебе думать почему, но ты хочешь. Хотя, думаю, что ты почувствовал зависть, когда узнал, что другие так же умны, как и ты, и хотел расквитаться тем, что досаждал нам всем. И я думаю, что ты хочешь забыть о том, что мы существуем, большую часть времени - если ты уедешь домой, ты можешь попытаться сделать это, но ты всегда будешь знать, что это не так. Послушай, хочешь ты жить с нами, Фред, и учиться развивать все стороны самого себя?
- Я должна сказать, что вопрос в действительности стоит так, хотим ли его мы, - сказала Элси.
- Да, мы хотим, - сказал Тим, - потому что мы люди. А он один из нас, и он мог быть таким внушающим симпатию, и определенным образом мы восхищаемся им, и мы не боимся его, чтобы этого было достаточно для того, чтобы вышвырнуть его. Конечно, сейчас мы знаем о нем все, и он больше не будет устраивать свои розыгрыши. Но хочет он остаться и учиться? Будешь, Фред?
- Сколько раз говорить, что он может остаться, если захочет? спросил Джей, и первой поднялась рука Элси. - Смотри, каждый предпочел бы, чтобы ты остался, Фред. Ты найдешь это интересным, со стороны знаний, познать о психологии, Фред. Пусть доктор Уэллес учит тебя. Тебе не надо говорить, почему.
- Психология - не наука, - сказал Фред.
Тим усмехнулся.
- Я слышал, ты это говорил и раньше. Не были и астрономия или биология, или психология во времена Альберта Великого, - сказал Тим. Предположим, что ты займешь равное положение и поможешь нам тогда создать действительную науку из этого. Начни с того, что скажет доктор Уэллес, и посмотри, что можно создать. Соответствующее изучение человечества - это человек, и если наука о психологии все еще не существует, мы лучше займемся делом и создадим таковую.
Казалось, что в первый раз Фред заинтересовался.
- Я не пытался изучать психологию - не ту, о которой вы говорите, сказал он. - Что-то должно быть в ней, если вы меня нашли таким образом. Я думал, что вы узнаете с помощью... о; с помощью методов Шерлока Холмса, если воспользоваться допотопным примером. Но большинство из того, что ты говоришь, звучит как ужасная чепуха.
- Если бы доктор Уэллес был здесь... или Карл Джанг, или кто-нибудь еще в таком роде, все это было бы изложено лучше.
- Ладно, в таком случае договоримся, - живо сказал Джей. - Мы не станем ябедничать на Фреда, и розыгрыши прекратятся, и все забудут о них. Фред пойдет к доктору Уэллесу и сделает честную попытку. Фред, ты можешь сказать ему, что ты слышал, как Тим, я и девочки говорили обо всей этой чепухе, и ты хочешь об этом узнать, чтобы изучить эту науку... или эту так называемую науку, если ты хочешь сказать таким образом; но тебе лучше быть вежливым с доктором Уэллесом. Конечно, на это уйдет время, и ты хочешь понять, что происходит.
- Фред, ты знаешь, что не можешь отрицать своего собственного человеческого характера, - сказал Тим. - Дай всему этому шанс, чтобы доказать это.
- Я попробую, - сказал Фред. - Но я предупреждаю тебя, что не предполагаю, что буду способен извлечь смысл из этой психологии.
- Попробуй честно, - сказал Тим. - Это все, что тебя просят сделать. Просто скажи самому себе, что в этом может быть какой-то смысл и тебе хочется посмотреть, так ли это.
- Если это так, - сказал Фред, - я узнаю это.
Тим и другие дети держали свое слово, но запись, сделанная на ленте, рассказала всю историю Питеру Уэллесу и доктору Фоксвеллу.
Лица взрослых людей стали белыми, по мере того как они смотрели друг на друга, пока лента не кончила крутиться перед ними.
- О, Тим, Тим, - застонал доктор Уэллес. - Почему ты выложил все таким образом?
- Это все правда... что сказал Тим?
- Дело в том, следовало ли ему говорить это? - ответил доктор. - Что может вынести мальчик под подобным градом камней, бросаемых в него? А Фред ведь ужасно гордый.
- Не понимаю, чем он обладает, чтобы гордиться, - сказала миссис Куртис.
- Он обладает интеллектуальной гордостью в чрезвычайно высокой степени. Богословы говорят, что это грех, от которого падали сами ангелы и если это неправда в буквальном смысле, мистер Геррольд, это, конечно, правда в психологическом смысле. Только что Фреду были сказаны ужасные вещи всякого черта, с такой откровенностью, на которую способны только дети. Он очень гордится быть самым, самым лучшим, а они назвали его не достигшим человеческого уровня. Они сказали, что он ничего не знает о чувствах, что совершенно не развит в очень важной стороне своего характера, что он ничего не знал о природе человека, и что люди ценили его не за что иное, как за его интеллект. И, говоря ему, что он должен учиться почти всему, они принизили его интеллект и разум.
- Вы не думаете, что его гордость воспринять это все, - сказал мистер Куртис. - Это была чрезмерная доза. Но ближе к концу они просили его и кажется он реагировал на это.
