Сергей Суханов - До и после Победы. Книга 1. Начало.
Под это дело я протащил и производство дорожно-строительной техники. Когда я сказал, что к марту нам потребуется триста экскваторов, пятьсот бульдозеров, сто грейдеров и тысяча самосвалов - никто уже как-то не усомнился, что они у нас будут. Пока никто не знает как, но "тут надо подумать, прикинуть". Ну да - подумайте, прикиньте. Недели для первых прикидок хватит ? "Должно хватить". Ну и отлично.
Меня самого брала оторопь от смелости тех задач, на которые мы замахивались. Я никогда не строил заводы, а вот сейчас стал инициатором развертывания десятков заводов, фабрик, электростанций. И люди как-то верили в успех, причем гораздо больше меня. Конечно, ведь для них именно я был источником идей и приказов, а у меня такого источника не было - только знание истории. Но за ней в случае чего не спрячешься, она не прикроет, когда сильно прижмет. Я сам должен быть прикрытием для других людей. А кто прикроет меня ? Похоже, только логика и здравый смысл. И еще понимание того, что за меня никто ничего не сделает, и само собой не сделается. С тем же топливом - летом все было хорошо - мы захватили много складов и эшелонов. Но ведь это не будет вечно ? А народ почему-то проникся мыслью, что топлива будет всегда много, хотя даже в самые лучшие времена на единицу техники у нас было в лучшем случае пять заправок, а так в основном мы балансировали в районе 1,7-1,8 заправки на единицу. И народ при этом как-то не чухался, что надо что-то делать, что текущий источник скоро иссякнет - советсткие склады закончатся, немцы перестанут перевозить топливо по железной дороге, до которой мы можем дотянуться - и все ! дальше - пешком и на лошадках !!! А это - конец хоть сколько-то серьезному сопротивлению. Мы стали слишком большими, слишком сильными, слишком организованными, чтобы нас можно было не замечать. И народ удивлялся, а то и возмущался - мол зачем я заставляю химиков разрабатывать технологию перегонки торфа на газ и жидкие фракции, зачем требую добывать горючий сланец - это же сколько мороки ! Ведь все хорошо ! И так будет и дальше !!! НЕ БУДЕТ. Если ничего не делать - будет все хуже и хуже. Так было всегда и так будет вовек - это правило присуще вселенной начиная от самых седых времен. Нет, конечно бывает, что трупы врагов вдруг начинают проплывать мимо нас, но это означает только то, что кто-то что-то с ними сделал - не исключено, что и они сами, потому что у них "все хорошо и так и будет". Но в нашей ситуации я не видел, кто бы что-то мог сделать с нашими врагами в обозримом будущем - ну не видел я возможности досидеть до того сладостного момента. Мы "проплывем" раньше - просто иссякнут ресурсы. И груз этого осознания странным образом, вместо того, чтобы давить, подталкивал меня вверх, заставлял шевелиться и шевелить всех подряд. И только к ноябрю, когда больше половины топлива и масел шло уже с наших производств по перегонке торфа и горючих сланцев, народ как-то начал осознавать, для чего я все это затеял.
Поэтому-то, когда я начал шерстить наше производство, все уже не встречали в штыки мои вопросы и предложения, а начинали думать, выискивать в них здравое зерно, иногда его даже находили. Вообще, ноябрь стал тем переломным моментом, когда наше производство вдруг выросло из пеленок кустарной промышленности и начало делать первые шаги во взрослую жизнь.
Взять те же двигатели. В октябре мы уже выпускали в мастерских в день тридцать две штуки разных мощностей. Нам требовались прежде всего двигатели для вездеходов и истребителей, причем для вездеходов было важнее - военные уже оценили преимущества перемещения грузов и войск по бездорожью, когда на любую позицию можно доставить боеприпасов и продовольствия, подбросить бойцов и вывезти раненных, или наоборот - срочно вытянуть подразделения, попавшие в трудную ситуацию. Поэтому они требовали все больше такой нужной техники. Я разбирался в производстве двигателей очень посредственно, на уровне ремонтных мастерских, да и то не сам ремонтировал, а расшивал узкие места два месяца назад. Такую же роль я отвел себе и здесь. Инженеры составляли технологические карты, чертежи оснастки, а уже я, вместе с председателем комитета по производству, смотрели - с каких мест можно перевести станки и рабочих. И, надо сказать, за месяц мы увеличили производство двигателей в восемь раз, только лишь за счет упрощения технологических цепочек и повышения специализации единиц оборудования. Это упрощение во многом было достигнуто увеличением количества станков, занятых в производстве двигателей - их мы перекидывали с менее значимых участков рабты. Когда один станок выполняет только одну операцию по одному изделию, его не требуется перенастраивать на другие операции и изделия, соответственно не требуется менять инструмент, оснастку, обучать рабочего другим подходам в работе. За счет этого возрастает процент использования станочного времени - по некоторым станкам он вырос более чем в десять раз. То же и с рабочими - освоить одну операцию можно проще и быстрее, чем несколько разных, поэтому мы смогли привлечь на производство двигателей даже школьников. Не на все конечно операции, но многие операции были относительно простыми - проточить там шлиц, или паз - достаточно закрепить деталь по забазированным поверхностям в зажим или спецоснастку, подвести резец или фрезу, проточить нужное расстояние, измерить результат, при необходимости - доточить, если инструмент износился или сам недовернул рукоятки - и все. И двигатели пошли - сначала усилившимся ручейком, через три месяца их поток возрос уже в двадцать раз - у нас вдруг исчез дефицит двигателей. Помимо изменения технологических процессов мы достигли этого в том числе за счет унификации деталей. В отличие от той же немецкой промышленности, где каждый заводчик руководствовался своими соображениями и не стремился перейти на технологию конкурентов, мы могли приказать заводам использовать одну и ту же ось, что позволяло нам разработать под нее специализированные станки-автоматы и вытачивать эти оси круглые сутки - вместо десятка станков для разных осей работал всего один. Естественно, для некоторых двигателей это потребовало изменения в конструкции, некоторым двигателям эта ось ухудшала показатели, например по удельной мощности. Но главное, такая унификация позволяла сократить потребности в станочном парке и высвободить его и квалифицрованных рабочих для производства техники, оснастки, станков.
На подшипники отдали три раздолбанных в хлам танка Т-4 - металлурги переплавили их броню, из которой в итоге вышло около десяти тысяч шарикоподшипников трех типоразмеров - снова приходилось наступать на горло конструкторам и корежить конструкции, чтобы впихнуть в них те подшипники, которые у нас есть. Да и те распределяли по производствам чуть ли не поштучно. Но это временное решение позволило как-то поддержать производство механизмов, пока химики не наладили получение легирующих примесей - с ноября же пошли подшипники уже на нашем сырье.
