Юрий Брайдер - Губитель максаров
Малоразборчивые звуки, слетавшие с ее уст, были сродни только что вылупившимся змеям — сначала безобидным и даже жалким на вид, но очень скоро превращающимся в безжалостных и коварных хищниц, встреча с которыми грозит смертью всему живому.
— Не дай ей обмануть тебя, — это были уже даже не слова, а что-то вроде болезненной икоты. — Заставь ее признаться… А потом убей… Иначе погибнешь сам…
Судорога скрутила ее тело, и Окшу показалось, что железные кандалы вот-вот лопнут. Заскрипела и закачалась выведенная из равновесия рама. Уцелевший глаз остекленел, хотя по-прежнему пугал своим диким выражением.
Окшу здесь делать было больше нечего. Он подобрал многозарядку, где оставалась одна-единственная начиненная кислотой пуля, сунул за пазуху мину (грех было переводить это добро на уже почти состоявшуюся покойницу) и, волоча ноги, бочком пополз к настежь распахнутым дверям.
Таким образом, Генобра стала первым максаром, к смерти которого Окшу довелось приложить руку. Кто будет следующим в этом списке — Рагна или Кар-глак, — он еще толком не решил.
Оказавшись в коридоре и увидев круто уходящую вверх лестницу, число ступеней в которой мешал сосчитать полумрак, Окш сразу понял, что выбраться отсюда самостоятельно вряд ли сумеет.
В глубине души он продолжал надеяться на порядочность Рагны, однако рисковать зря не хотел. Если что-то и могло сейчас спасти его, так только не тактика выжидания.
Единственными существами, способными помочь ему, были омерзительные лемуры. Пусть они невелики ростом и слабосильны, но ведь ходят слухи, что кое-где людям приходится ездить и на собаках. По крайней мере другой тягловой силы ему здесь не найти.
Пришлось вернуться обратно в подземелье. Генобра не издавала никаких звуков, но была еще жива, и Окш мог поклясться, что при его появлении ее сердце забилось чаще.
Факелы почти догорели, в сгустившемся мраке там и сям жутко поблескивали глаза маленьких уродцев. Возвращение Окша они встретили тревожным писком. Обладавшие зачатками разума (или остатками его, в зависимости от того, кем эти твари были раньше), лемуры уже догадались, что былая повелительница низвергнута. Теперь их существование целиком и полностью зависело от прихоти нового властелина, который мог. оставить нынешних обитателей подземелья в покое, а мог и безжалостно истребить, что уже не раз случалось. при предках Генобры.
Пока что новоявленный владыка (а лемуры ошибочно отождествляли с ним Окша) вел себя весьма странно — не ходил, а ползал и требовал совсем не той службы, к которой они привыкли. Конечно, о неподчинении и речи идти не могло, но каково было лемурам пересилить страх, который они испытывали ко всему, что находилось за пределами подземелья? (Страх этот, кстати говоря, специально внушался им сразу после рождения и с успехом заменял решетки, запоры, толстенные стены и надежную стражу.)
Донельзя перепуганные и совершенно сбитые с толку лемуры тем не менее собрались вокруг Окша, возлежавшего сейчас на одной из рам, сорванной взрывом с места. Ему, наверное, пришлось бы долго разъяснять этим глупым и трусливым тварям, что именно от них требуется, но тут от Генобры, которой давно полагалось бы умереть или, по крайней мере, впасть в глубокую прострацию, вдруг поступил мысленный приказ такой силы, что даже у Окша в голове замельтешили какие-то призрачные видения. (Не сразу он сообразил, что насквозь видит все коридоры и этажи этого проклятого замка, по которым предстоит пройти, чтобы добраться до комнаты, где хранится клинок Адракса и где сейчас скорее всего находится Рагна.)
Лемуры сразу забыли о своем былом страхе и дружно вцепились в раму. Каждый из этих уродцев силой не превосходил циркового карлика, но их было так много, что рама казалась плотом, плывущим по могучему серому потоку, где каждая волна имела безумные фосфоресцирующие глаза.
В коридор Окша вытащили безо всякого труда, однако на лестнице вышла небольшая заминка — слишком крутыми оказались ступени. И опять, даже прежде чем он сам успел предпринять хоть что-то, несгибаемая воля Генобры заставила лемуров перестроиться иным, более рациональным образом.
Рама развернулась поперек коридора, десятки лап приподняли ее задний край, и лавина лемуров, способных, казалось, не только вознести этот груз к ненавистному для самих себя свету неба, но и смести все встретившиеся на пути препятствия, поперла вверх.
Однако Рагна оказалась девчонкой не только смышленой, но и предусмотрительной — тяжелая дверь, отделявшая верхние апартаменты замка от подземелья, была заперта. Лемуры, не менее упорные, чем идущие на нерест лососи, смело бросались на эту преграду, десятками гибли в возникшей давке и, даже издыхая, продолжали грызть и царапать обитое металлом дерево… Однако все эти самоотверженные потуги были тщетными — дверь даже не дрогнула.
Вот тут-то и пригодилась мина, так тщательно сберегаемая Окшем. Разломив гребень, он распределил заряд поровну между обеими петлями и, разматывая запал, съехал по головам лемуров немного вниз. Предсказывать последствия взрыва в этом тесном каменном колодце было невозможно, и, чтобы максимально обезопасить себя, Окш заставил несчастных лемуров воздвигнуть щит из собственных тел. Только после этого он поджег запал.
Взрыв нанес дверям непоправимый ущерб, но, чтобы убедиться в этом, сначала пришлось разобрать завал из трупов, раздавленных ударной волной и иссеченных градом острых дубовых щепок. Зато путь в покои замка был теперь свободен.
Уцелевшие лемуры вскинули раму с Окшем на плечи. Привыкшие к мраку подземелья, они ничего не видели на свету, однако Генобра со своего смертного ложа продолжала указывать им путь к цели. Никто не препятствовал этому шествию призраков — прислуга, а равно и стража, прослышавшая о смене власти, успели разбежаться. Что-что, а мстительность Рагны здесь хорошо знали.
Генобра, наверное, держалась уже из последних сил, потому что едва только тяжелая рама с разгона выбила дверь ее личных апартаментов (Окш при этом чуть не свалился на пол), как лемуры сразу утратили свою фанатичную целеустремленность. Жалобно попискивая и прикрывая глаза лапами, они устремились на поиски мест, хотя бы немного защищенных от света.
Окш остался один на один с Рагной, как раз в этот момент хлебавшей что-то из тяжелого хрустального флакона.
Самообладание ни на йоту не изменило ей. Она даже не стала прятать клинок, открыто лежавший на позолоченном, обтянутом бархатом алтаре, скорее всего похищенном из какого-то храма жестянщиков. Здесь находилось и много других реликвий, начиная от скелетов, одетых в древние боевые доспехи, и кончая забальзамированными фаллосами чудовищной величины, но Окшу некогда было разглядывать все это великолепие, тем более что в его мозгу не переставая звучал призыв Ге-нобры: «Убей эту тварь! Не верь ни единому ее слову! Наследство Азда ты обретешь только с помощью клинка Адракса!"
