Гарднер Дозуа - Божье око
Болтунья погибла, отец погиб, Ларри и моллюск тоже, наверное, погибли… Приподняв на несколько сантиметров здоровую руку, Хамид сжал ее в кулак. Лежа здесь, он впервые подумал о том, чтобы кого-то убить. И думал уже долго. Эта мысль помогала сдерживать страх.
- Мистер Томпсон! - прозвучал голос Равны. Хамид подавил невольное желание дернуться: после нескольких часов гнева послышался голос врага. - Мистер Томпсон, через пятнадцать секунд мы перейдем в режим свободного падения. Не волнуйтесь.
С чего вдруг такая стюардессная вежливость?
Сила, прижимавшая его все эти часы к полу, от которой даже дыхание становилось трудной работой, медленно ослабела. Из-за стен и потолка донеслись тихие хлопающие звуки. На жуткий миг показалось, что пол исчез и Хамид вываливается наружу. Он дернулся, рука стукнула в барьер, и Хамид медленно поплыл по комнате, к той стене, которая была потолком. Открылась дверь, и он Пролетел сквозь нее в холл, с виду вполне обычный, если не считать причудливого узора канавок и борозд, покрывавших стены.
- Уборная в тридцати метрах внизу, произнёс голос Равны. - Там находится Чистая одежда, которая должна вам подойти. Когда вы будете готовы… тогда мы и поговорим.
Это точно.
Хамид расправил плечи и потянулся на руках по коридору.
Она не была похожа на убийцу. На ее лице читалась злость - или напряжение? - человека, который давно бодрствует, ведет тяжелую битву и не рассчитывает на победу.
Хамид медленно вплыл в… - конференц-зал? капитанский мостик? - пытаясь охватить взглядом все сразу. Комната была большая, с низким потолком. В невесомости было очень просто по ней передвигаться, медленно отлетая от пола к потолку и обратно. Стена шла вокруг и почти всюду была прозрачной. За ней были тьма и звезды.
Равна стояла в луче падающего света, а теперь шагнула назад, в полумрак. Каким-то образом она зацепилась ногой за пол и держалась. Хамиду она показала рукой на другой конец стола, и они повисли в невесомости, полупригнувшись, на расстоянии не больше двух метров. И все равно она казалась выше, чем при том телефонном разговоре; Она. весит примерно столько же, сколько и он. Все остальное было так, как он помнил, хотя сейчас у нее был очень усталый вид. Она оглядела его одним взглядом и отвела глаза.
- Здравствуйте, мистер Томпсон. Этот пол фиксирует ногу, если ею слегка хлопнуть.
Хамид пренебрег советом. Он взялся за край стола и уперся ногами в пол. Нужна будет опора, если придется действовать быстро.
- Где моя Болтунья?
Голос прозвучал хрипло, в нем было больше отчаяния, чем требования.
- Ваше животное мертво.
Перед последним словом была едва заметная пауза. Врала она ничуть не лучше, чем раньше. Хамид подавил гнев: если Болтунья жива, то есть и другие возможности, помимо мести.
- Вот как. - Его лицо осталось невозмутимым.
- Тем не менее мы намереваемся вернуть вас домой в целости и сохранности. - Она показала рукой на звездные поля вокруг. - Это ускорение в шесть g было необходимо, чтобы избежать ненужного боя с лотлримарцем. Мы еще немного уйдем в космос, может быть, даже на таранном двигателе. Но потом мистер Тайнз доставит вас на Среднюю Америку на боевой лодке и высадит где-нибудь, не привлекая внимания… скажем, на западном континенте, подальше от больших дорог.
Она говорила отстраненным тоном. Хамид заметил, что она ни разу не взглянула ему прямо в глаза. Сейчас она смотрела куда-то ему в щеку. Он вспомнил, как она в телефонном разговоре старалась не замечать его видеоизображения. Сейчас, вблизи, она была так же привлекательна, как и тогда,нет, больше. Интересно, какая у нее улыбка.
И как-то неприятно было, что его настолько привлекает эта женщина, хладнокровный убийца.
Если бы только…
- Если бы только я знал зачем. Зачем вы убили Болтунью? Зачем убили моего отца?
Равна прищурилась.
- Этого скользкого обманщика? Слишком он хитер, чтобы его убили. Он смылся сразу, после нашего визита на ферму. Не думаю, что в этой операции убили хоть кого-нибудь. Лотлримарец, как мне известно, по-прежнему функционирует. - Она вздохнула. - Нам всем очень повезло. Вы понятия не имеете, что в это время творилось с Тайнзом. Он вам звонил ночью?
Хамид вяло кивнул.
- Так это он еще был сахарный. Он попытался убить меня, когда я. взяла на себя управление кораблем. Еще один такой день - и он бы погиб, и скорее всего ваша планета тоже.
Хамид вспомнил теорию моллюска насчет потребностей этих «стальных когтей». И теперь Болтунья досталась этой твари…
- А теперь Тайнз удовлетворен?
Равна рассеянно кивнула, не заметив дрожи в его голосе.
- Сейчас он безобиден и сильно сбит с толку, бедняга. Ассимиляция - вещь трудная. Пройдет еще не одна неделя… но он стабилизируется, может, даже станет лучше, чем был когда-либо.
Что бы это ни значило.
Она оттолкнулась от стола и остановилась, упершись рукой в низкий потолок.
- Не волнуйтесь, он вполне сможет отвезти вас домой достаточно скоро. Теперь я покажу вам вашу каю…
- Рав, не торопи его. Чего это ему хотеть вернуться на Среднюю Америку?
Это сказал приятный тенор, вполне человеческий, хотя немного нечеткий.
Равна оттолкнулась от потолка.
- Мы же договорились, что ты в это лезть не будешь! Конечно, мальчик вернется на Среднюю Америку. Там его дом, там ему и место.
- Вот как? - Невидимый голос рассмеялся. Весело, радостно - как пьяный. - А ты знаешь, Хамид, что дома тебе придется очень хреново?
- А?
- Ага. Ты угробил все ядерные реакторы, привезенные Караваном. Конечно, малость тебе помогла федеральная полиция, но на это всем наплевать. Хуже того, ты загубил почти все агравы. Ур-ра, вперед и вверх! И заменить их можно, только слетав Вовне…
- Заткнись! - Гнев Равны перекрыл благодушную болтовню. - Эти агравы - дешевый фокус. Такие тонкие вещи долго в Медленной Зоне работать не могут. Пять лет - и они все выдохнутся.
- А как же. И я это знаю, и ты знаешь. Но и Средняя Америка, и Туристы считают, что ты спалил Караван, Хамид. Дураком надо быть, чтобы вернуться.
Равна что-то крикнула на языке, которого Хамид никогда не слышал.
- Рав, давай по-английски. Пусть мальчик понимает, что происходит.
- Он вернется! - Голос Равны звучал яростно и почти отчаянно. - Мы же договорились!
- Знаю, Рав. - В голосе чуть поубавилось ликующей радости. Он звучал почти сочувственно. - И мне очень жаль, Рав, но тогда я был другой, а теперь я лучше понимаю. Вот что: я сейчас спущусь.
Она закрыла глаза. Трудно в невесомости обмякнуть или тяжело рухнуть, но Равна была к этому близка. Руки и плечи у нее обвисли, тело медленно всплыло с пола.
