Гэри Гибсон - Тяготению вопреки
Он вышел надо боли яркий утренний свет, покачнулся и закрыл глаза рукой, пока не приспособилось его усиленное зрение. Солнце еще было низко над горизонтом, лучи его отражались от сырой буйной растительности джунглей. Дрожа от усталости, он втянул в себя воздух, напоенный тысячью ароматов…
И снова остановился. Кожу закололо повсюду: на ногах, на спине. Почти жгучее ощущение…
Неподалеку, на гребне невысокого холма стоял Бадди, оглядывая равнину, где расположился Лабиринт. Руки он небрежно сложил на груди, как турист, осматривающий достопримечательности.
Он обернулся, будто подсознательно ощутив присутствие Кендрика, направился к нему, широко улыбаясь. Но улыбка эта тулке растаяла, сменившись гримасой ужаса.
- Господи, Кендрик, что у тебя с лицом?
Кендрик глянул на свои голые руки без перчаток, на линии и контуры которые теперь выпирали под кожей. Волокна пронизывали ее паутиной. Он поднял руку, и пальцы ощутили те же тонкие нитеобразные линии под кожей щек, носа, ушей, на черепе. Он издал хнычущий звук - и рухнул на колени.
Бадди подбежал, хотел взять его за руку, но Кендрик поднял руку, не подпуская его:
- Не трогай меня!
- Кендрик, тебя надо быстрее в больницу, или к врачу…
Кендрик судорожно вздохнул. Ему хотелось сжечь собственную кожу, содрать ее с себя, до костей, лоскутами. Посмотрев на Бадди, он увидел отвращение, которого его спутник не смог до конца скрыть.
Лето 2088 года (точная дата неизвестна). Лабиринт
Бронированная дверь застыла на полдороге, и Кендрику пришлось протискиваться вузкую щель. Но все-таки она открылась, и он услышал голоса: люди разговаривали возбужденно, срываясь на крик.
И что-то гремело долгой низкой вибрацией, рокотавшей по трубам и кабелям, выстелившим потолок. Видны были очертания других лаборокрысов, глядящих из темноты. Пулемет на турели возле двери застыл неподвижно и беззвучно. Из динамиков слышался треск.
У ученых и солдат, которые их стерегли, что-то случилось. И Кендрик сразу понял, что это реальный шанс на спасение.
Он снова шагнул вперед - турель не проснулась. Кто-то оттуда, спереди, двинулся к нему - это оказался Бадди,
- Это ты, Кендрик?
Остальные подошли поближе. Он ощущал их передвижение, слышал, как они переговариваются вокруг - тени на фоне теней.
- Есть путь наружу, - сказал он, выпуская из пальцев противогаз. Бадди уставился на маску круглыми глазами.
- Откуда ты ее взял?
- Люди Зирацки не все подобрали. Что тут случилось, пока я был внизу?
- Мы слышали в динамиках стрельбу, потом все намертво стихло, как сам видишь, Это было часа два назад. Потом громкие тяжелые удары, будто где-то что-то взорвалось. - Бадди скривился. - Мы думали, вы оба убиты. Ты был там дольше всех прочих. А Питер - он?..
- Убит. Мы нашли противогаз - потому я и жив. Бадди неуверенно посмотрел на Кендрика.
- Нет, не так, как ты думаешь. Он мне нарочно спас жизнь. Послушай, кажется, я знаю, как нам уйти. Есть способ.
Он прижался рукой и щекой к огромной бронированной двери, что отделяла нижние уровни от отделений. Под его прикосновением она загудела энергией. Он закрыл глаза, слыша шарканье и бормотание собравшихся вокруг людей. Он должен это сделать - иначе они потеряют последнюю надежду на спасение.
Кендрик провел рукой по поверхности двери. Что-то под его прикосновением неслышно щелкнуло там внутри, сдвинулось. Гулкое потрескивание прозвучало в толще двери, и Кендрик ощутил, как она подалась.
- Давайте, -сказал он. - Навались.
С десяток пар рук, ослабевших от голода и жажды, уперлись в металл. Сперва Кендрику показалось, что не вышло, но потом что-то поддалось внутри, и дверь отошла в сторону, мало-помалу, скрипя петлями в знак протеста. Кендрик нажал сильнее, ощущая, как Поддалось что-то еще. Крики восторга зазвенели оглушительно, когда дверь свободно и широко повернулась, открыв за собой длинный коридор и колодец, в конце его.
Свободны!
Кендрик смотрел вдаль, освещенную тусклым электрическим светом. Они были свободны.
Скоро стало ясно, что Лабиринт подвергся нападению. Из научного персонала и охраны удалось найти несколько человек, наполовину одетых в форму. Они лежали, глядя в потолок, будто видели сквозь него что-то наверху. Один лежал, скорчившись, в углу, и лицо его блестело будто редкий и драгоценный металл. Оно было мирным, и он никак не реагировал на приближение заключенных.
Кендрик прошел мимо, уносимый потоком тел. Он извернулся, оборачиваясь на солдата, который погибал под градом ударов, даже не замечая этого.
Нашли и других, скрывавшихся в кабинетах и лабораториях. Толпа шла, не встречая сопротивления, и многие сотрудники Лабиринта погибли во время этого исхода, забитые насмерть всем, что только под руку попадалось. Кендрик следовал примеру своих товарищей по заключению, не в силах, да и не желая противостоять жажде мести.
Пара лаборокрысов свалилась под пулями оставшихся охранников, но остальные, охваченные безумием бунта, бросились вперед неудержимым потоком, и солдат измолотили насмерть.
Откуда-то сверху долетел приглушенный далекий гром. Восставшие сотенными толпами врывались в отделения, поднимали живых с кроватей, оставляя мертвых. Но шли уже медленнее, устали.
Наконец толпа достигла наземного уровня, спотыкаясь по коридорам и лестницам, а оставшиеся сотрудники Лабиринта, уже очень немногочисленные, разбегались при ее приближении, оглашая воздух предупреждающими криками.
Кендрик шел с остальными, вверх и вверх, заранее ужасаясь тому, что он увидит, когда посмотрит на себя в ярком электрическом свете, озаряющем верхние уровни. От одежды уже почти и лохмотьев не осталось, исцарапанное тело измазалось грязью и кровью.
Заглянув в последний коридор, он увидел впереди солнце, настоящее солнце, пробивающееся сквозь дверь на другом конце. Снова качнулась под ногами земля, и Кендрик понял, что кто-то - наконец - явился им на выручку.
26 октября 2096 года. Лос-Анджелес
Кендрику все еще снились бесконечные коридоры.
Иногда он горел странным серебристым светом. Бывало, что он умирал, снова и снова, и твердая черная рукоять острого ножа торчала у него из груди, и боль была невообразима. Он вспомнил, как умирал двумя различными способами. Вспомнил, как бежал, спасаясь от человека с его, Кендрика, лицом, потом ударился об стену и не мог вздохнуть в отравленном воздухе.
Кендрик открыл глаза и увидел над собой широкий размытый круг лопастей, разрезающих воздух. Он поднял голову от спинки сиденья второго пилота и выглянул вниз.
Если вытянуть шею, можно было увидеть дым костров, поднимающийся от земли в нескольких сотнях метров внизу. Сколько же он спал?
Кендрик постарался собрать расползающиеся мысли и поймал насебе брошенный мельком взгляд Бадди.
«Лос-Анджелес», -вспомнил он. Бадди везет их в Лос-Анджелес.
Очевидно, он был в отключке почти все путешествие, и испытывал за это мрачную благодарность судьбе. Сейчас он видел под собой реконструированные районы Лос-Анджелеса. По телевизору он уже видал эти ультрасовременные шпили, похожие на куски хрусталя, восставшие буквально из пепла. Но сейчас, когда он сам оказался здесь, эти случайные оазисы света и техники казались неуместно кричащими среди таких обширных невосстановленных руин.
Водя пальцами по тыльной стороне ладони, Кендрик стал рассматривать новые контуры и линии под кожей, заметив про себя, что после выхода на солнечный свет Мак-Кован из его ощущений исчез.
Чуть позже при очередном взгляде вниз он увидел обширный палаточный лагерь, раскинувшийся на холме, и посреди лагеря - торчащий знак Красного Креста. Вдруг пришла мысль о Харденбруке и о том, каково здесь было, когда раздался взрыв.
Вскоре они пролетели над типичным военным лагерем с грузовиками и джипами, выстроенными рядами, все с камуфляжной окраской.
Будто прочитав его мысли, Бадди ободряюще улыбнулся: - Мексиканская армия. Понимаешь, Калифорния сейчас едва ли принадлежит Штатам - да и кому она нужна с такой экономикой после атомного взрыва? У Вашингтона хлопот полон рот с сепаратистскими республиками, чтобы еще беспокоиться о том, кто будет управлять грудой развалин.
Вертолет рассекал стерильное лос-анджелесское небо. Там и сям виднелись зоны, каким-то чудом избежавшие опустошения. Но Кендрик был потрясен, увидев, что после стольких лет город восстановлен так мало.
Пустые пятиполосные фривеи тянулись к океану параллельными линиями, и когда вертолет снизился, Кендрик заметил десятки брошенных бассейнов, рассеянных по склону холма рядом с руинами дорогих особняков. Ему живо вспомнились картинки репортажей горящего Беверли-Хиллз.
Сами бассейны смотрелись как полуобглоданные кости, выбеленные безжалостным солнцем. Там, где когда-то были бульвары с дорогими бутиками немодными галереями, остались брошенные шанхаи. И всюду, всюду росли одичавшие пальмы.
