Людмила Свешникова - Лиловая собака (сборник)
У тёти Лиззи хранится древний патефон, от жадности не покупает стереопроигрыватель. В дни моих обязательных визитов древняя машина заводится. Под трескучий фокстрот пятидесятых годов тётя сидя дрыгает ногами, трясёт головой и сияет всеми морщинами: «О, милая, мы так веселились под эту музыку! Всем парням нравилось со мной танцевать, я была как пёрышко и сразу понимала, какое па сейчас устроит партнёр. Меня приглашал сам Пульви, лучший танцор и красавчик!»
Я завидую тёте Лиззи: её поколение, видно, умело веселиться. Танцевали парами, ощущая друг друга, перебрасывались словечками, смотрели глаза в глаза. Мы дёргаемся поодиночке. В самом сумасшедшем танце, балдея, уходим в себя. Пляски одиночества!
15 сентября
Долго не открывала дневник — ничего интересного. Собираемся той же компанией, убиваем время, для того друг другу и нужны. Клюшка собралась замуж за компаньона папочки. Он в жизни не позволит ей проделать это со своим парнем. Тот всего-навсего матрос спасательной службы. Повстречала её с женихом на улице. Жирный, плешивый, без шеи. Наверное, много жрёт, потеет и храпит по ночам. Клюшка говорит, что разведётся через неделю, лишь бы папочка подарил самостоятельный банковский счёт.
28 сентября
Понемногу начали разъезжаться курортники. Летом же на улицах городка толчея почище, чем в Париже около универсальных магазинов: идут толпами в одних шортах и купальниках, жуют, жуют. На радость хозяевам разных заведений пожираются горы еды. Море будто покрыто жирной плёнкой, у берега болтаются в воде объедки и разный мусор. Купаюсь, если Клюшка увезёт куда подальше.
Хозяин отеля посылает во Вьен проследить за отгрузкой посуды. В прошлом году ему подсунули какую-то дрянь. Завтра вечером отглажу синий костюм, очень узкий, — он идёт мне, если насинить веки. Это не страшно с моей фигурой. В прошлом году даже приглашали в салон манекенщицей, но — тётя! «Порядочная девушка не выставляется голой перед нахальными мужчинами!» Сколько лет стискиваю зубы, изображаю порядочную девушку, прямо тошнить тянет, а что поделаешь?! Одариваю тётю по праздникам коробками конфет и разной мелочью.
Парикмахера мне навещать нет нужды — волосы ровно лежат ниже лопаток и вьются на концах. Добавлю к синему костюму единственно стоящее тётино подношение: серьги и перстень с фальшивыми бриллиантами. Она-то уверяет, что настоящие, но я кое-что в этом понимаю, насмотрелась на приезжих богатых дам. Хозяин даёт свой старый «пежо». Прокачусь.
Дорога на Вьен в ранний утренний час была не загружена. По бокам её, за кюветами, дикие каштаны начинали понемногу ронять листья, и они, упав на выцветшую за лето траву, походили издали на багровые и жёлтые цветы. Жанна катила по гладкому, увлажнённому ночной сыростью асфальту в поцарапанном и местами зашпаклёванном «пежо». Машина походила на пёструю лягушку, дребезжала, словно нагруженная пустыми консервными банками. Жанна разогналась и на повороте чуть не врезалась во встречный автофургон. Пронзительно взвизгнули тормоза, водитель автофургона погрозил из кабины кулаком и выругался, но, разглядев за рулём девушку, улыбнулся и крикнул:
— Жить надоело, крошка?
В ответ Жанна беззаботно помахала рукой. Через полчаса она остановилась около придорожного бистро и заказала салат из креветок и кофе.
Посудная фабрика располагалась в предместье Вьена. Одноэтажное кирпичное здание походило на сарай для скота. Жанна припарковалась у обочины, запорошенной рыжей пылью. Около железных фабричных ворот двое парней сгружали с машины тяжёлые ящики. Жанна спросила, где найти хозяина, и они показали на дверь, выкрашенную жёлтой краской, ярко выделяющуюся на тёмном фасаде из обожжённого кирпича. Они посмотрели вслед Жанне и восхищённо присвистнули — синий костюм, как перчатка, обтягивал изумительно стройную фигурку.
5 октября
Вернулась три дня назад и всё не могу опомниться! Ну, всё по порядку.
Хозяин дал свой «пежо». Ох и озорная же машина! Покрасил бы, а то она словно в лишаях. Девушка в элегантном костюме, с «драгоценностями» и в такой дерьмовой машинешке. Стучат пальцы двигателя. Левый задний амортизатор бьёт по днищу, должно быть, давно потёк. А дорога на Вьен прелесть! Хотелось остановиться и побродить под деревьями. Листья начинают опадать, наверное, чудесно пахнет лесной прелью. Невдалеке проходит железнодорожное полотно, со свистом промелькнул голубой экспресс. Загрустила. Люди куда-то едут и, может, в такие места, где всё не так, как в нашем городке, а я должна вечером вернуться, с утра торчать за стойкой: «Да, мадам… я вас слушаю, месье». Улыбка до ушей. К концу дня нет сил разговаривать, язык, как шершавая мочалка.
Чуть не врезалась в грузовую машину. Замечталась, что тоже еду в голубом экспрессе, развалясь на бархатном диване, на мне, конечно же, дорожный серо-голубой костюм. Видела такой на приезжей даме.
Разыскала фабричонку. Пыльно и уныло. Хозяин, кажется, принял меня за компаньонку, усадил в кресло и угостил зелёным ликёром и грушами. Проследила за упаковкой посуды, а в середине дня тронулась обратно. Проехала совсем немного, и тут на глаза попался дорожный указатель — до Лиона девяносто пять миль. Я притормозила и задумалась: чёрт возьми, почему бы не побывать в Лионе?! Сто лет не была там, и могу же устроить себе небольшой праздник! Пусть завтра с утра другой портье ухмыляется за стойкой, а хозяину можно сказать, что его дряхлый «пежо» сломался и пришлось заночевать. Выжму из машины всё возможное, к вечеру буду в Лионе, остановлюсь в дорогом отеле — праздник так праздник, — прогуляюсь по городу, поужинаю, а если будут приставать со знакомством, изображу важную птицу.
Решительно развернулась и помчалась в обратную сторону. До Лиона добралась засветло. Магазины и рестораны только начинали зажигать неоновые вывески, по улицам прогуливались толпы людей. Наскоро перекусила, опять забралась в машину и сделала два круга по площади с каким-то памятником в центре. Свернула на ближайшую улицу — надо было подумать о ночлеге. И на той улице все нижние этажи высоких домов светились нарядными витринами. Проехала ещё чуть-чуть и вдруг увидела автосалон. Около, на тротуаре, были выставлены две машины. Каких только машин не приходится видеть в сезон на нашем побережье, но такого… Персиковый цвет с сиреневым отливом, стремительно вытянутый, как у гоночной яхты, корпус — сияние, изящество! Походили эти четырёхколесные красавицы на тойоту, но не совсем, а возможно, и были этой фирмы. Я стыдливо оставила «пежо» в соседнем переулке и подошла к автосалону. Вблизи машины были совершенно восхитительны. Дверцы оказались не заперты, я не удержалась и села на мягкое сиденье персикового цвета рядом с водительским. На панели пестрели многочисленные кнопки, внизу, под рулевой колонкой, виднелись только две педали, должно быть, передачи переключались кнопками. На минутку я вообразила, что персиковая машина моя, проезжаю по нашему городку и все оборачиваются вслед, а наша «шайка» обалдевает от зависти. Из автосалона выкатился узкоглазый тип в строгом чёрном костюме с хризантемой в петлице и направился прямиком ко мне. Удирать было поздно, вылезла из машины, опёрлась одной рукой о капот, а другой небрежно провела по голове, без нужды поправляя волосы. «Бриллианты» сверкнули, и я сразу запрятала руку с перстнем в карман — вдруг этот узкоглазый тип разбирается в драгоценностях. Фальшивый блеск, кажется, произвёл впечатление, тип нежно заулыбался, словно повстречал любимую родственницу, и закурлыкал с заметным акцентом:
