Олег Мазурин - Контуберналис Юлия Цезаря
…И вот очерчивается большой круг на песке. Это для борцов. Зрители встают вдоль него и образуют тоже круг, но уже живой и огромный. Некоторые мальчишки и даже мужчины чтобы лучше видеть залазят на плечи своих пап или приятелей. Иные даже образовывали мини-пирамиды из трех человек. Много болельщиков разместилось на близлежащих деревьях. Всем интересно увидеть захватывающую схватку. Ажиотаж все нарастает, но борцы пока не появляются на мини-арене.
Но вот из толпы выходит могучий Квинт Фаррел — зрители аплодируют ему. Он надменно улыбается и показывает всем своим видом, что он на сто процентов уверен в своей бесспорной победе. Квинт снимает простынь и остается нагишом. Натирается оливковым маслом, чтобы было легче освобождаться от захватов и приемов соперника. Длиной веревкой Фаррел обматывает свое правое запястье, пропускает ее между пальцами и снова направляет на кисть, такую же процедуру трибун проделывает и с левой рукой. Это обмотка для того чтобы хорошо фиксировать руку, не растянуть и не повредить ее при ударе.
Иван тоже обнажается, скидывая простынь, мажется маслом и туго стягивает запястья тканевыми бинтами — получилось наподобие напульсников. Тканевыми бинтами контуберналис стягивает и свои голени. Родин разминает шею, голову, руки, делает растяжку и пробные удары по воздуху. Зрители охают от удивления: интересно, что это за стиль борьбы у контуберналиса? Заморская новинка? Трибун, наоборот, насмешливо смотрит на Родина, разминает плечи и, начинает психологическую обработку противника. Он надменно кричит Ивану:
— Ну что, Иван Сальватор, готов ли ты склонить голову передо мною? Готов ли ты проиграть этот поединок?
— Нет, не готов! И даже не собираюсь тебе проигрывать, Фаррел! Наоборот я попытаюсь у тебя выиграть!
— Каким образом?! Никто в Риме не сравниться со мной по борьбе панкратион! Каждый год я выигрываю эти состязания в цирке Тарквиния! Я непобедимый!
— Мне на это наплевать, Фаррел! Я чемпион Москвы по стилю Киокушинкай-карате этого и позапрошлого года!
Фаррел продолжает морально давить на противника:
— Чемпион чего?! Я не расслышал, доблестный воин! Какое-то длинное и мудреное название… Знай, Иван Сальватор, каким бы ты чужеземным единоборством не владел и каким бы ты не был непревзойденным и искусным чемпионом, я брошу тебя на песок и сломаю тебе руку или ногу. Запомни: Домиция будет моею и только моею. Тебе придется испытать неслыханное унижение и позор, контуберналис!
— Ты делишь шкуру неубитого медведя, Фаррел! Это я тебе уложу на песок и заставлю его жрать!
— Ты сам его будешь жрать, славянский мерзавец! Клянусь Геркулесом!
— Да пошел ты! Коз-з-зел! — не выдерживает Иван. — Я засуну твою голову тебе же в зад!
— Что-о-о!.. — негодует трибун. — Я раздавлю тебя, гаденыш!
— Кишка тонка, Фаррел!..
Страсти накаляются. Противники говорят обидные слова друг другу и готовы уже сойтись в яростной драке. Но судья пока не дает сигнала к бою.
Мамерк бесподобен в роли секунданта и тренера:
— Мой мудрый Сальватор, будь осторожен: Фаррел превосходный борец. Если ты сблизишься с ним, то он тебя поломает или удушит. Держись от него на расстоянии и применяй свою борьбу, ту, которой ты учил меня. Может у тебя получиться одним хорошим и точным ударом ноги свалить Фаррела с ног. Он этого не ожидает. Только в этом твое спасение… и конечно твоя великая победа. А там уже и прекрасная Домиция.
— Хорошо, Мамерк, я постараюсь держать дистанцию с Фаррелом и встречать его разящими и точными ударами. Буду работать на опережение.
— Все правильно, опережай его, опережай. На мгновенье, на шаг, на удар. Не дай ему произвести захват, сбивай захват, освобождайся, уходи от него, как я тебя учил, иначе не выберешься из цепких рук трибуна.
— Ладно, учту, учитель…
И вот судьей дан сигнал к схватке. Болельщики к экстазе ревут, и Фаррел, злой и решительный, сразу устремляется на Ивана. Но Родин, памятую о словах Мамерка, держит трибуна на расстоянии. Борцы быстро кружат вокруг друг друга. Руки поединщиков выставлены вперед, пальцы то растопырены, то сжимаются в кулак. Борцы готовятся для захвата или удара. Едва Квинт пытается сблизиться с контуберналисом, как тот останавливает его ударом ноги либо в голень, либо на уровне живота или груди. Фаррел беситься, что не может достать соперника. Пытается ухватиться за ногу бьющего и провести прием, но Иван вовремя и отдергивает ногу и возвращается в исходную позицию.
Наконец трибун не выдерживает и под одобрительные выкрики его болельщиков рвет дистанцию и идет на сближение с противником, но Иван встречает его быстрым и прямым ударом с правой руки прямо в голову. И тут же достает и с левой руки. Хорошая «двоечка!» Трибун отскакивает, слегка потрясенный контрударами. Но придя в себя, он снова идет в атаку и достает Родина парочкой хороших джебов. Иван дистанцируется от соперника, тоже приходит в себя и решает провести удар ногой под названием «low-kick».
Родин делает ложный удар рукой, отвлекая внимание противника от нижней зоны поражения, и наносит натренированный и сильный удар по внешней стороне бедра Квинта, ближе к колену. Фаррел не готов к такому удару и падает, будто скошенный косой, на песок. Иван в пылу атаки хочет добить соперника, но Квинт лежа умудряется чувствительно лягнуть Ивана — Родин живенько отскакивает. Это уже ошибка контуберналиса: зря он полез на сближение с соперником. Ведь если трибун повалит Ивана на землю, то заломает Родина, как Геракл Немейского льва, в мраморном варианте греческого скульптора Лисиппа. Ведь Фаррел — король партера!
Фаррел встает, дерзко и снисходительно ухмыляется. Он чуть прихрамывает.
— Сальватор, твои удары как укус комара, они не приносят мне вреда. Я выиграю поединок.
— Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь, Фаррел!
Трибун не понимает слово «гоп», но понимает смысл выражения и кричит в ответ:
— А я привык говорить «гоп» перед тем, как прыгнуть, Сальватор! Сейчас я откручу тебе голову и брошу к ногам Домиции — пусть полюбуется!
— Она будет любоваться твоей открученной башкой, самоуверенный трибун!
— Посмотрим!..
Непримиримые соперники обмениваются чувствительными боксерскими ударами и отскакивают друг от друга, чтобы передохнуть. У обоих значительные повреждения: у Фаррела рассечена бровь, а у Ивана разбита губа.
Трибун снова кидается на Родина, но тот с места выпрыгивает и бьет нападающего пяткой в грудь. Фаррел летит кубарем. После нескольких вращений вокруг центра свое тяжести он остается лежать на спине.
— Не подходи к нему, пропустишь прием! — громко подсказывает Ивану Мамерк. — Он, может, сейчас притворился и ждет, когда ты к нему подойдешь чтобы его добить! Не подходи, прошу! Встречай трибуна на расстоянии и готов решающий удар. Молодец, Сальватор! У тебя все получается! Придерживайся нашей стратегии!
