Владимир Крышталев - Игры богов
- Потому что вы могли за меня поручиться.
- А где твои родители? Близкие? Он нахмурился:
- Нету у меня близких. Отца никогда и не было, а мать... Мать была. Вот только как-то она поругалась с отчимом - они там все время ругались - и наглоталась таблеток. И умерла.
Помолчав, он добавил с совершенно взрослым выражением в голосе:
- Вот так. После ее смерти назначили опекуна - ну, вы знаете. Только меня никто не спрашивал, и опекуном стал отчим, которого я ненавидел. Ведь это он свел в могилу мать, пьяница несчастный. Так что я сбежал из дому.
- Прости... Когда это было?
- Уже почти год прошел.
- Как же ты живешь? Анри дернул плечами:
- Живу. Привык. Да и проще как-то самому. Отчим, бывало...
Он говорил сдержанно, даже будто немного беспечно - так говорят люди, давно смирившиеся с тем, что поначалу доставляло боль. Но было в его тоне и что-то еще. И мне показалось: не будь мальчишка так благодарен мне за освобождение, я бы никогда не услышал этой истории.
Анри смолк, не договорив до конца фразу, и некоторое время мы шли молча.
- А почему ты отказался давать показания полиции, когда умерла мать? спросил я. Мальчишка удивился:
- Откуда вы узнали?
- Понимаешь, если бы ты объяснил, как все было, то твоего отчима никогда бы не назначили опекуном.
- Правда? - вырвалось у него, но он тут же снова нахмурился.- Мне тогда было все равно. Я не хотел вообще никого видеть. Я хотел, чтобы меня оставили в покое.
Конечно, он просто молчал. Дети всегда очень тяжело воспринимают конфликты в семье и редко рассказывают о них посторонним. А когда после смерти матери после такой глубокой душевной травмы для подростка - пришел следователь и начал задавать вопросы, как бы мягко он это ни делал, у него практически не оставалось шансов разговорить Анри.
- Трудно было?
Он вздохнул и признался:
- Трудно.
Мимо промчалась машина и, прежде чем скрыться за углом, огласила окрестности громкой музыкой вперемежку с оголтелым хохотом. Затем снова наступила тишина. Совершенно некстати мне подумалось, что сейчас, должно быть, уже начало второго.
Вид у Анри стал каким-то подавленным.
- Не горюй! - я ободряюще взлохматил ему волосы. Потом добавил другим тоном: - Прости, что заставил тебя вспомнить все это. Сам знаю, как тяжелы подобные воспоминания.
Он быстро взглянул на меня, словно ожидая прочитать по моему лицу нерассказанную историю, но ничего не ответил.
- Ну а что за драка, в которую ты сегодня ввязался? - сменил я тему.
- А, ерунда,- нехотя ответил мой юный разведчик.- Не поделили кое-что.
Не поделили... Анри досталось больше всех. . Понятно!
- Случайно не о тех ли деньгах речь, что я отдал тебе утром?
- Угу.
- Рассказывай! - на этот раз мой голос прозвучал требовательно.- Начиная с момента, когда ты вышел от меня...
Тут же я осекся. Анри виновато смотрел себе под ноги.
Он вышел от меня утром. А драка была вечером! Значит, дело не в том, что у него хотели отобрать его законную долю.
- Погоди-ка!.. Впрочем, нет. Рассказывай!
И я услышал то, о чем уже успел догадаться на каком-то интуитивном уровне. Анри, получив деньги, быстро сориентировался и решил, что целое больше любой из своих частей. Раз так, то зачем вообще разбивать его на части? Можно попросту улизнуть от своих товарищей по улице.
Юный карманник так и сделал. С деньгами он добрался до космопорта и попытался взять билет на первый попавшийся корабль. Как оказалось, проблема в том, что детям не продают билетов. Вдобавок несколько блюстителей порядка заинтересовались, почему маленький мальчик хочет сам куда-то лететь. Анри пришлось поспешно ретироваться.
- А если бы это тебе удалось? - спросил я.- Что бы ты делал на незнакомой планете? Ты ведь никогда раньше не покидал Менигуэн.
Анри ответил сразу же:
- Я бы стал жить по-другому. Я давно уже хотел.
После космопорта он попробовал хотя бы уехать из Калго. Сел в междугородный лайнер, вышел в каком-то маленьком провинциальном городке. Но что-то ему там не понравилось, и он вернулся.
- Там все какие-то сонные,- объяснил Анри.
Ну а когда вернулся, его уже ждали обманутые товарищи. Ясно, что не с распростертыми объятиями.
- Я отдал им деньги, но они все равно меня избили. А потом приехали полицейские и забрали всех, кто не успел убежать.
- М-да,- я покачал головой.- Похоже, ты попал в не очень-то приятную ситуацию. Ну, из полиции я тебя вытащил. А теперь что?
- Не знаю.
- Ночевать-то тебе хоть есть где? - Теперь нет. Я легонько хлопнул его по плечу:
- Не расстраивайся. Пока поживешь у меня. Согласен?
Анри кивнул, все так же избегая встречаться взглядом со мной.
- Вот и хорошо. И у меня к тебе еще один вопрос. Ты говорил кому-нибудь из своих знакомых, что я офицер галактической полиции?
- Нет,- он немного недоуменно поднял брови.- Вы же сами об этом не говорили.
- Но ты ведь это знал.
- Я подумал, что вы проводите секретную операцию. А что?
- Да нет, ничего. Все замечательно.
Вот и решение. Кроме Анри еще уйма народу знала, что у меня есть деньги, и при этом не подозревала, что в моем кармане лежит достославное удостоверение. Так что "светлячок", кажется, нашел свое место.
По дороге ко мне мы снова проходили мимо дома Маргарет. Я посмотрел на темное окно ее спальни и понял, что завтра с самого утра мы опять встретимся. Хотя бы для того, чтобы наш первый урок по парапсихологическим способностям получил продолжение. А может, и не только для этого.
Глава шестая
Второе мое утро на Менигуэне мало чем отличалось от первого. Ну, если не принимать во внимание то, что на этот раз я проспал немногим более трех часов. Никакой объективной причины для того, чтобы вставать так рано, у меня не было, однако давала о себе знать многолетняя привычка: на любой планете в любом часовом поясе я всегда просыпался чуть раньше восхода солнца. И всегда чувствовал себя при этом бодрым и полным сил, сколько бы времени я ни отвел на сон. Не знаю, на что там реагировал мой организм, но рассвет я пропускал очень редко.
У Анри, конечно, не было подобной привычки, и он тихо посапывал во сне. Чтобы не разбудить его, я прикрыл дверь в его комнату, а затем по старому доброму обычаю заказал себе чашечку кофе.
Потихоньку светало. Мне вообще нравилась такая ранняя пора, а здесь, на Менигуэне, и подавно. Днем, когда пробудится город, станет слишком шумно... и суетно. А сейчас еще необычайно свежи звуки, и краски, и запахи. Вот если бы ночью прошел небольшой дождик, чтобы смыть пыль, порадовать утренние улицы свежим ароматом, оставить на висячих нитях паутины бисеринки крохотных капелек, переливающихся всеми цветами радуги в лучах восходящего солнца... Жаль, но в Калго не бывает дождя.
