Йен Уотсон - Внедрение
Как же он ненавидел ее. Какой горькой, чистой, беспримесной ненавистью. Все эти дни, продираясь сквозь джунгли, он стремился к ней неустанно, - и только она, конечная цель последнего путешествия, светилась в сознании партизана оранжевым, раскаленным барьером. Даже черви, копошившиеся в ранах, не значили сейчас ничего, не отвлекали его от этой ненависти.
Уже издалека вытягивалась она, плотина. По одну сторону затапливая мир, по другую - удушая его.
Затем произошло то, что должно было произойти, но чего Раймундо никак не ожидал: у него на глазах дамба расцвела ослепительно #8209;золотым солнцем, на которое было больно смотреть.
Он инстинктивно отвернул голову.
И золотое солнце передвинулось вместе с его головой, хотя свет на самом деле уже исчез в клубящейся туче грязи и пены.
Землю вырвало из #8209;под ног, и сокрушительный удар вихря швырнул его навзничь.
Раймундо вскочил, бросаясь назад к лесу. Испуг и удивление овладели им. В лесу он рухнул, теряя последние силы. В глазах так и остался стоять огненный цветок - он сиял энергией его ненависти и таял по мере угасания сил.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
И вот в конце концов наступила неизбежная развязка.
Когда первые тела уже стали тереться прямо о мокрую стену соломенной хижины, Брухо произвел своим птичьим носом звук, который, верно, мог издать бык, страдающий астмой. Таким образом он дал танцам отбой. Затем покрытый татуировками старик возвысил голос до предела. Даже Соул, незнакомый с языком шемахоя, понял, что слышит гранд #8209;финал мифологического эпоса индейцев.
Последовало молчание: толпа стихла. Прощально взмахнув кустиком оранжевых перьев на лобке, Брухо исчез в хижине.
Остальные индейцы осадили дверной проем, при этом француз остался где #8209;то на периферии. Крепкие ягодицы #8209;альбиносы ярко белели среди дубленых коричневых задниц.
- Пойдем, еще раз поговорим с ним.
Игра светотени на потных мужских телах гротескно преобразила их отороченные перьями гениталии. И вот, оказавшись в окружении чужаков, не менее чуждых ему существ, чем пришельцы Сферы, Соул проталкивался через толпу индейцев к своему приятелю.
- Пьер…
Француз повернул голову и, узнав его, ответил кивком. Глаза у него были широко распахнуты, не иначе как из #8209;за наркотика: зрачки расширены так, что затопили радужную оболочку. Соул опустил взгляд ниже, оценивая новое одеяние приятеля. У Пьера, оказывается, был гульфик из перьев голубого цвета! Интересно, что бы сказала на это Айлин? Но Соул тут же выкинул эту мысль из головы как недостойную.
- Ты понял - вода уходит! Понял, Пьер? Плотина рухнула. Все кончено. Капут.
- Quoi? [23]
- Дамба взорвана. Слышишь, Пьер? Разве ты не чувствуешь, как тянет по ногам вода?
Пьер вел себя как ребенок. Он уставился непонимающим взглядом на воду, затем нагнулся и тронул ее рукой. Засунув руки по локоть, он пошарил под водой.
- Шемахоя спасены. И плесень тоже.
Крик, полный боли, прорезал ночь. Этот крик раздавался из хижины. За ним последовало неразборчивое бормотание Брухо, и толпа всколыхнулась, как воды.
Соул схватил Пьера под руку и потащил его прочь.
- Какого черта - что это?
- C'est une cesarienne, vous savez…
- Кесарево? Ты что, хочешь сказать, старик оперирует эту несчастную?
Пьер закивал с воодушевлением.
- Но он же убьет ее, он совершенно спятил. В таком состоянии! Он даже не соображает, что делает.
- Oui, mais la pierre est coupee…
- Камень расколот?
Этот Брухо, значит, должен был рассечь чрево беременной женщины, как разбивают орех, чтобы достать сердцевину.
Новый крик всколыхнул толпу.
- Что за камень? - продолжал допытываться Соул.
Однако он уже получил ответ. Это была шемахойская легенда о том, как появился мозг. Соул пытался вспомнить, что тогда случилось, по дневнику Пьера. Какой #8209;то камень там хитрил и не хотел открываться, и змей все #8209;таки проскользнул в него и связался внутри узлами. Вот вам и происхождение мозга, открывшее имбеддинговую, внедренную речь шемахоя Б. Остальная часть истории была посвящена происхождению внутренностей. Согласно этой легенде, женское чрево дикарски вскрывалось, чтобы извлечь мозг - дитя внедрения!
Еще один, последний женский крик. Следом за ним завопил сам Брухо. Вскоре крик принял более организованный характер и превратился в дружный рев. Толпа индейцев орала как стая фанатов #8209;болельщиков на стадионе.
Будто бы нечто зловещее выползало из хижины. Точно змея #8209;невидимка, свиваясь кольцами, плыла им навстречу. Толпа отхлынула назад, сбивая с ног двух европейцев.
Соул заметил Честера, поднимавшего винтовку. В душе он успел понадеяться, что негру хватит ума (и недостанет кровожадности), чтобы применять оружие против толпы.
Брухо вывалился из хижины с дикими глазами. Он взмахнул кровавыми пальцами на толпу, сделал пару шагов вперед и рухнул в воду. Там он копошился некоторое время, как крокодил, а затем одно #8209;единственное слово вырвалось из его широкой груди:
- МАКА #8209;И!
- Эти педерастические табу! - рявкнул Соул. - Как они достали!
И потащил Пьера к хижине, отшвырнув на ходу какое #8209;то ревущее создание в воду.
Никто не пытался их остановить.
Внутри он зажег факел над грубым дровяным настилом, служившим кроватью. Женщина лежала на полу в полубессознательном состоянии. Ребенок уткнулся между ее грудей. В животе зияла страшная рана, рядом валялся кремневый нож, на который была намотана пуповина.
Но ребенок… Что это был за ребенок…
Соул уставился на него, пораженный ужасом.
Три мозговые грыжи выпирали из черепа, обтянутые мембраной. Он больше походил на инопланетянина - что #8209;то вроде тресковых молок на лотке рыботорговца. Глаз не было - их вытеснил мозг.
Пьер нагнулся над маленьким уродцем, шевелившимся на груди роженицы. Вопрос определения пола теперь значения не имел.
- Живой? - вырвалось у него. И непонятно, чего было больше: ликования или брезгливости. Радости или отвращения.
- Живой, Пьер, живой. Но надолго ли?
Ребенок пошевелился и пополз вперед, на звуки их голосов. Безглазый лоб поворачивался, и, казалось, ребенок смотрит на них. Рот, беззубый и красный, как у всякого младенца, открылся. Раздался пронзительный визг.
- Ага! - воскликнул Пьер, будто уловив в этом крике что #8209;то, непонятное для Соула.
Снаружи, что казалось невероятным, - вопль был подхвачен с радостью и энтузиазмом. В криках можно было безошибочно распознать сигнал победы.
Соул бросился к дверям - посмотреть, в чем дело и что там происходит.
Кайяпи стоял рядом с Брухо, жестикулируя, распустив пальцы веером. До него тоже дошло, что вода уходит. И он спешил получить проценты с капитала.
