Эдмонд Гамильтон - Рассказы. Часть 1.
– Хоскинс… – неуверенно поправил инженер.
Осьминогообразный Аган окинул его гневным взглядом:
– Все равно, похоже. В конце концов, даже телепатия может ошибиться.
Лестер не сводил глаз с этого создания:
– Супер-ученые марсиане с телом, как у осьминогов… Как раз как в том научно-фантастическом рассказе, который я читал…
Аган перебил своим кисло-писклявым голосом:
– Да. Этот-то рассказ и виноват в том, что я здесь…
Челюсть у Хоскинса отвисла.
– Вы хотите сказать, что вы, осьминогие люди, появились здесь потому, что там, на Земле, был написан рассказ о марсианах-осьминогах? Что этот рассказ создал вас?
– Конечно, – огрызнулся осьминог. – Вас это удивляет?
Хоскинс дико засмеялся:
– О нет. Это нас нисколько не удивляет. Ничто в этом невероятном мире не удивляет нас больше.
– Заткнитесь, Хоскинс! – приказал Лестер. Он серьезно обратился к Агану:
– Объяснимся. Как, скажите во имя всего, рассказ, написанный о марсианах-осьминогах, может создать марсиан-осьминогов здесь, за сорок миллионов миль?
– Я вижу, вы много знаете о силе воли, – ответил Аган, ловко почесывая свой луковицеобразный череп кончиком щупальца. – Это сделал не только написанный о нас рассказ – это сделал тот факт, что сотни тысяч людей читали этот рассказ и, читая, воображали себе нас.
– Но я не вижу…
– Это очень просто, – нетерпеливо перебил осьминог. – Мысленные излучения – определенная физическая сила, столь же материальная, как и радиоволны, хотя и совершенно другого свойства. При достаточной массовости и интенсивности эти высокочастотные мысленные волны могут сочетать свободные атомы в новую форму. – Он поучительно помахал концом щупальца. – Когда вы упорно думаете о каком-нибудь предмете, вы можете мысленно увидеть его. Правда? Это потому, что излучения вашего мозга на миг соединили свободные атомы в туманную и мгновенную форму того, о чем вы думаете. Форма эта держится в мозгу только мгновение, а потом исчезает.
Но когда многие тысячи людей представляют себе один и тот же предмет, их соединенные мысленные излучения настолько сильны, что могут сложить атомы в постоянную форму. Вот почему, когда тысячи земных людей читают о людях-осьминогах и воображают их, то их мысленные излучения действуют на свободные атомы этой планеты и сочетают их в живые существа, такие, какие себе представляли эти читатели, – в нас.
Лестер попытался возразить:
– Но почему влияние соединенных мысленных излучений сказалось не на Земле, где находятся все читатели, а именно на Марсе?
– Очень просто, – объяснил Аган. – Мысленные излучения следуют по определенным силовым линиям, вроде магнитных. Линии мысленных сил идут от центра к периферии солнечной системы, от Земли к Марсу, – так что все те странные и нелепые марсиане, которых выдумывают писатели на Земле, автоматически воссозданы из свободных атомов этой планеты.
Лестер взглянул на Ард Барка и на остальных разгневанных жукоглазых людей:
– Значит, все эти различные марсианские рас ы…
– Все они выдуманы в рассказах земных авторов, – ответил Аган. – И каждый раз, когда рассказ прочтен и сотни читателей вообразили себе его, описанные в нем марсиане возникают здесь… Каждый автор, выдумывая своих марсиан, описывает и их город. Каждый город отличается от других. Вот почему у нас такой беспорядок, так много типов городов и различных видов марсиан.
– Так вот, значит, почему Марс так дьявольски переполнен сейчас! – воскликнул гневно Ард Барк, сверкнув на Лестера и Хоскинса своими выпуклыми глазами. – И все это по вашей вине, люди с Земли! Не пиши вы столько дурацких рассказов, у нас никогда не было бы такой кутерьмы… – Жукоглазый марсианин указал на гневную толпу позади себя. – Посмотрите на эту толпу, на марсиан всех цветов, размеров и форм! Почему, черт возьми, ваши земные писатели не могут удовольствоваться только одним типом марсиан в своих рассказах? Тогда здесь все было бы в порядке. Но нет, каждый проклятый писака должен выдумать еще более дьявольский сорт марсиан! И на планете становится так тесно от всяких странных типов, что никогда не знаешь о какой-нибудь новой твари: страшное ли это чудовище или только новый сорт марсиан?
Ок Вок, стоявший рядом с Ард Барком, добавил и свое яростное обвинение:
– И почему, черт возьми, вы даете нам такие дурацкие имена? Вот смотрите на меня. Ок Вок – как вам нравится такое имя? Оно звучит, как предсмертная икота.
Лестер сделал слабую попытку защититься:
– Но писатели, когда закручивают все эти истории, и читатели, когда читают их, никогда не воображают, что создают здесь вас…
– То-то и плохо! Вы, кажется, там, на Земле, ничего не знаете! – фыркнул Аган. – Возьмите нас, например. Мы описаны как сверхученые марсиане с огромным мозгом и непревзойденными научными познаниями. Но когда мы появились здесь, мы не смыслили в науках ни аза!
– Как так? – изумился Лестер. – Если автор описал вас как обладающих большими научными познаниями…
– Ах! Но сам-то автор не понимал в науках ровно ничего, – возразил Аган. – Он толком не мог сказать о наших научных возможностях, потому что сам был таким крупным невеждой, какого можно только себе представить!
Хоскинс оглядел зал с машинами и осьминогими экспериментаторами:
– Но вы, кажется, несколько смыслите в науках?
– Это только потому, – ответил Аган, – что у нас, к счастью, большие мозги. Поэтому мы научились сами. Все наши знания мы получили именно так. Ваш автор никогда не смог бы дать их нам, так как я сомневаюсь, чтобы он знал разницу между нейтроном и новой звездой.
– В том-то и дело, – мрачно согласился Ард Барк, – что они ничего не смыслят в науках, так что все сверхнаучные штуки, которые они выдумывают, не могут работать. Как разрушительные лучи, которыми мы якобы обладаем: они и мухи не убьют! А ваши чудесные межпланетные корабли? Они так непрактичны, что не родился еще человек, способный поднять их в воздух.
Лестера осветила внезапная догадка:
– Вы, наверно, на многих языках разговариваете?
Аган сделал утвердительный жест:
– Да, нам известны языки всех земных авторов, пишущих романы и рассказы о Марсе. Эти языки мы знаем.
– Кроме шестиглазых людей, – вставил Ард Барк.
– Верно, – согласился осьминог и обратился к Лестеру: – Кажется, на Земле был автор, которому захотелось быть реалистичным. Вместо того, чтобы заставить своих марсиан, желтых и шестиглазых, говорить по-английски, он заставил их лопотать что-то вроде: «квампс умп гуху» и прочую чепуху. Так что все эти желтые бедняги слоняются здесь, бормоча друг другу «квампс умп гуху». Они сами не понимают, что это значит, да и никто не знает.
