Максим Бондарчук - Долина Моленклоу
Ничего так не печалило меня во всей ситуации, как осознание того, что погибли почти все, кого я знал на этой планете и кто еще мог называться другом. Нет, это не было отчаяние, просто трезвое мышление старого солдата, когда он видит тела тех, с кем еще недавно они стояли в одном строю. Я остался один... Во всем этом непонятном мире, где на тебя объявлена охота, а у тебя нет даже оружия, чтобы хоть немного огрызнуться.
Вскоре я заметил вдалеке небольшой столб дыма. Он тянулся вслед за ехавшим к этому месту караваном. Вот и конец. Очевидный и неизбежный. Бежать? Куда? А может защищаться? Но чем? Я был беззащитен, беспомощен, слаб и истощен. Может быть мне стоило дать противнику последний бой, но боюсь, со стороны это будет выглядеть более чем смешно.
Машины приближались. Стремительно, будто пытаясь успеть приехать до того, как здесь начнут лазить сборщики мусора и металлолома, что за несколько часов растянуть с этого места все, что так или иначе может пригодиться в поселении или может быть продано на рынке.
Четыре...пять. Нет, их было больше. Машины то появлялись, выезжая из огромного облака пыли, то скрывались в нем, как призраки. И вскоре, достигнув нужного места, начали разворачиваться.
Почти полтора десятка вооруженных человек тут же высыпались из машин и принялись осматривать место крушения. Потом появился Тул. Его лицо было скрыто за повязкой, прикрывавшее рот и летевшей пыли и песка. Он шел вдоль обломков и медленно приближался ко мне.
Я спрятался. В голове начались роиться мысли. Может мне подвернется шанс и смогу неожиданно наброситься на него. Пусть меня расстреляют, пусть это будет последнее, что я сделаю, но я хотя бы попытаюсь.
Наемники не отставали от него. Каждый из них шел на небольшой дистанции друг от друга, прикрывая спину впереди идущему.
- Ну и разорвало его, - послышался хриплый голос солдата, - вряд ли после такого выживают.
- Сальвадор славно постарался. Хорошо, что мы сохранили пару "Тайфунов" - пригодились.
Разговор продолжался до самого конца. Они говорили, смеялись, пытались шутить на эту тему, фантазируя, как найдут мою голову и начнут играть ей в футбол и в самый последний момент, когда Тул и его наемники уже почти вплотную приблизились к разорванному грузовому отсеку, откуда-то издалека, словно стрекотание мелкого насекомого, послышались выстрелы. Точные, они в первые же секунды скосили нескольких особо расслабившихся бойцов, а затем, как бы выбирая цель, перебросились на Тула. Но тучный наемник, бросился в сторону и спрятался за куском металла.
Ответные выстрелы не заставили себя долго ждать.
Прильнув к краю своего укрытия и посмотрев туда, откуда шли выстрелы, я, вдруг увидел лежащего на земле пилота. Он держал в руках винтовку и яростно стрелял во все, что двигалось перед ним.
Роберт не двигался. Даже, когда пули ложились рядом с ним, он неподвижно находился на своем месте и продолжал стрелять в наемников. Уже приглядевшись, я заметил, что задней части его туловища не было с ним. Да, я это видел. Его тело, разорванное пополам, лежало в нескольких десятках метрах от грузового отсека истребителя, а по небольшому следу на земле, тянувшемуся издалека, стало понятно, как он попал сюда.
Но бой пилота был недолгим. Очередная пуля, через несколько секунд, все же настигла его, а следующие две очереди довершили начатое. Кровь хлынула из ран и, выстрелив напоследок еще несколько раз, он окончательно опустил голову.
Десяток тел лежало и в этом месте. Тул выбрался из-за укрытия и стал внимательно осматривать место боя. Проклиная самого себя и всех тех, кто не смог вовремя уничтожить выжившего пилота, он раскаленными от гнева глазами, смотрел в мою сторону. Наемник не видел меня, но понимал, что если и могли где-то остаться выжившие то только здесь. Передернув затвор и подняв оружие, солдаты медленно последовали за ним. Шаг за шагом, Тул приближался к грузовому отсеку и от всего этого, от понимания, что это мой последний бой, мое сердце стало биться еще сильнее. Выбор был невелик, и когда тучный и грозный наемник показался впереди меня, обойдя скопившиеся и обгоревшие обломки, я набросился на него. Нанеся предварительно один мощный, насколько это было возможно в той ситуации, удар, мне удалось на несколько секунд обездвижить противника, но в ту же секунду, когда я мог предрешить исход боя, кто-то позади меня ударил по моей голове.
Темная вуаль тут же накрыла глаза и заставила все в округе почернеть как в самую темную ночь. Болевшая и без этого, голова резко закружилась и дальнейшее сопротивление уже не имело никакого значения.
Удары сыпались на меня со всех сторон. Не было ни одного места, где бы я не почувствовал тяжелые, как удары кувалдой, попадания сбитых сапог по моему телу. Это был даже не бой, скорее жалкая попытка умереть по-другому. Не так как это случилось с Борисом или Робертом, а именно по-другому. Это как последний танец, как поцелуй с девушкой на прощания. Это нужно было сделать ответственно, что бы потом, когда я бы встретился с ними, там куда, наверное, все мы попадем, мне было бы не стыдно за свои последние минуты.
Но судьба всегда и все делала иначе. Ей было плевать на твои желания, мечты и планы. Она как строптивая женщина, которой все хотелось сделать по-своему, не считаясь с мнением тех, кто так умолял ее выслушать их.
Наконец, когда удары прекратились, а разум стал подавать признаки жизни, я увидел перед собой человека. Он стоял надо мной и смеялся. Смеха не было, я его не слышал, только странно раскрытый рот и голова, которая задиралась вверх каждый раз, когда он смотрел на меня. Я ждал этого крика. Ждал, когда "Гиелла" в одном огромном кличе разлетится по воздуху и ознаменует конец моей бесславной жизни. Мне столько всего хотелось, но сейчас это было уже невозможно. Когда же время пришло, громила поднял ногу и одним мощным ударом, как нажатием кнопки зажигания, выключил весь мой организм. Еще несколько секунд после этого, я ощущал трение под собой и понимал, что меня куда-то тащат и, презирая все на свете, проклиная каждую пядь этой земли, где-то на подсознательно уровне, мне стало ясно, что путь мой лежит туда, откуда я так стремительно пытался убежать. Обратно в "Скалу".
Глава 14
Я не хотел в это верить. Даже, когда почувствовал удары сердца в своей груди, а в глаза влетел такой яркий, как медблоке, свет, я отказывался признаваться себе в этом. Это было просто невозможно. Я хотел умереть и больше не знать всего этого, но реальность и боль, с которой чернокожая женщина вырвала из моего тела небольшой осколок, заставили меня принять это.
