Василий Скородумов - Ветер перемен
Кожи на нем почти не было, только кое-где виднелись небольшие кусочки. Зато одежда была в очень даже хорошем состоянии, если не принимать во внимание тот факт, что на ней лежал толстый слой пыли.
Я вспомнил наставления Лени и, желая успокоиться и привести себя в норму, тихо сказал:
- Привет, друг! Как жизнь?
Я тут же почувствовал себя идиотом и если бы за мной сейчас кто-то наблюдал, непременно бы провалился сквозь землю от стыда. Благо, никто этого не видел. Единственным свидетелем этой сцены был лишь этот скелет, который пока не проронил ни звука. Хотя если бы он что-либо сказал, меня бы тут же кондрашка хватила или что посерьезнее.
Леня оказался прав - мне действительно полегчало. Уже не было такого напряжения, которое я испытал при первом взгляде на скелет. Интересно, почему Леня его не убрал? Зачем оставил здесь пылиться?
Ответ пришел внезапно сам собой и не один, а целых два. Первый и самый, на мой взгляд, очевидный - Лене просто было не до этого. Ну, сидит себе этот скелет и пускай. Никому ведь он не мешает.
Второй, наименее вероятный, но тоже вполне возможный. Леня специально оставил его здесь, чтобы как я сейчас, говорить с ним. Так он мог успокаивать себя перед тем, как выходить за пределы станции. Возможно? Возможно.
- Ну, бывай, друг! Мне нужно идти, у меня очень важное задание, так что я вынужден тебя оставить здесь. Авось, еще свидимся. Ты только не поминай меня лихом, хорошо?
Я внимательно посмотрел на скелет. Как я и ожидал, ничего не произошло. Скелет и на сей раз промолчал. А молчание, как известно, знак согласия. Значит, отпускает. Ха, еще бы он меня не отпустил.
Я быстро взбежал по лестнице наверх, остановился на секунду. Какой-то невидимый человечек внутри меня, словно предостерегая, сказал: "Не ходи туда - там смерть". Ничего нового он для меня не открыл. Из этого никто не делал секрета, все и так знают, что поверхность теперь не для живых. Однако я должен принести оружие, попросту обязан, иначе как мне смотреть тогда в глаза Антону, дяде Вове, Лене... кем они будут меня считать? Уж лучше умереть, чем потерять их доверие ко мне и каждодневно сгорать от стыда. Я выбрал свою участь, на мою долю выпал нелегкий жребий, но я пойду до конца. Не отступлюсь. Я не трус, пусть все это знают. Тем более что все это я делаю не только для себя, но и для всех жителей моей ветки. Мне нельзя их подвести.
Черт возьми! Вот я и на поверхности. В это трудно поверить, но этот так. Я стою на земле. Хотя, если быть точным, то на асфальте, но сейчас не это главное. Мои ноги впервые за двадцать лет встали на поверхность верхнего мира.
Я был так этому рад, что сначала даже не заметил, каким он стал. А когда обратил на это внимание, то понял, что не был готов увидеть такое.
Опять-таки, на первый взгляд ничего не изменилось. Однако отличия налицо. Здания, абсолютно все, без окон, кое-где порушенные, некоторые из них покрылись чем-то черным, как будто копотью. Ларьки и магазинчики выглядели не в пример лучше. Некоторые так и вообще посносило. Вот, например, газетный ларек, стоявший когда-то прямо у выхода из метро... сейчас его не было на месте - он, отброшенный неведомой силой, лежал теперь на дороге. А сколько на улице было трупов!.. Почти все они превратились в таких же, как и тот бедняга в эскалаторном зале "Проспекта Большевиков", скелетов. Их было много, очень много. Нельзя было сделать и шагу, чтобы не ступить на чьи-то кости. Это я, конечно, утрирую, но елы-палы, до чего же их много!
На рынок, в который мы частенько захаживали с мамой и отчимом, если оказывались поблизости, даже смотреть не хотелось. Сейчас он представлял собой огромную кучу нагроможденных друг на друга товарных прилавков. Как будто малыш-великан забавлялся с игрушками, но вскоре забросил это занятие, оставив после себя полнейший беспорядок.
Я взглянул на Ледовый дворец - третье по посещаемости после дома и школы здание. Он почти не изменился - только опять-таки отсутствовали стекла. Хотя без них он был уже не такой красивый как прежде. Это и естественно - в здании, облицованном почти одними только стеклами, основная красота заключается именно в них. Теперь же, вкупе со всем мной увиденным... в общем, довольно печальное зрелище.
- Да... как же все изменилось! Неужели это мог сделать человек?
Задав самому себе такой вопрос, я тут же поспешил укорить себя за глупость. Ну конечно человек, кто же еще! Не животные же, не растения. Только лишь человек мог совершить катастрофу такого масштаба. Цивилизация как видно до добра людей не довела. Иногда мне кажется, что лучше бы человек и не выходил за рамки развития каменного века. Так было бы намного лучше и для него самого, и для природы. Жили бы мы себе, не тужили, и даже в самые дальние уголки мозга никогда бы не закрадывалась мысль, что станем причиной гибели планеты. Но что сделано, то сделано, прошлого не воротишь.
Внезапно я оступился и стал заваливаться назад. Несмотря на все мои старания, удержать вертикальное положение тела не удалось. Я упал в груду металлолома, непонятно откуда здесь взявшуюся. Лязг и грохот, как мне показалось, получился настолько громким, что его могли слышать все, кто находился в радиусе километра и имел слух.
Я встал и отряхнулся. Слава Богу, костюм не пострадал. Автомат я привел в боевое положение. Не исключено, что на грохот могут сбежаться мутанты и тогда мне придется отбиваться.
Мое внимание вдруг привлекла тень, промелькнувшая на крыше Ледового дворца. Я мгновенно вспомнил свой недавний сон и ужаснулся: неужели это все правда? Но сколько больше не всматривался в здание, ничего не видел. Решив, что тень мне всего лишь показалась, я успокоился.
А зря...
Совершенно неожиданно, буквально в трех метрах от меня, раздался грузный и очень громкий звук. Как будто гигантский мешок весом в тонну свалился на землю с огромной высоты. Я обернулся и обомлел. Ноги мои чуть не подкосились, непроизвольно затряслись руки, а сердце в бешеном темпе выбивало в моей груди чечетку.
Насчет тонны я нисколько не ошибся, но, к сожалению, передо мной упал не мешок. Это был игуанодон - огромная, точь-в-точь такая же, как в моем сне, рептилия. Ее красные глаза внимательно, изучающе, смотрели на меня. И мы долго играли в гляделки, так как мне ничего не оставалось, как наблюдать за игуанодоном и ждать, когда он предпримет какое-нибудь действие.
Если лаконично выразить мое положение, то можно сказать, что я влип. Притом очень, очень серьезно. Что мне было делать? Бежать? Бесполезно, игуанодон догонит меня в два счета. Стрелять в него, думаю, тоже не имеет смысла. Но тогда какой у меня был выход? Отдаться воле случая и уповать на удачу. Что-то мне подсказывает, фортуна от меня сегодня отвернулась и сейчас я доживаю последние минуты, нет, даже секунды своей жизни.
