Артур Кларк - Рама Явленный
Ричард и Николь сидели вместе в полутьме. Их ненадолго оставили вдвоем. Элли и Эпонина вместе с Арчи завершали все приготовления к отбытию на следующее утро.
– Ты сегодня тихая, – сказал Ричард.
– Да, это так, – согласилась Николь. – Я чувствую себя какой-то странной, словно бы одурманенной после утренних исследований... Моя память вдруг оживилась. Я вспоминаю своих родителей, Омэ... и видения, которые были у меня многие годы назад.
– Тебя удивили результаты исследования? – спросил Ричард после непродолжительного молчания.
– Не слишком. Теперь, пожалуй, понятно, что с нами случилось... Кстати, Ричард, я прекрасно помню, когда понесла Элли... Тогда ты по-настоящему еще не стал собой.
– Я переговорил с Элли и Арчи сегодня днем, пока ты дремала. Перемены, вызванные октопауками в организме Элли, закрепились подобно мутациям. Не исключено, что Никки будет обладать некоторыми ее способностями... все зависит от точной генетической схемы. Конечно, влияние на нее будет слабее – в следующем-то поколении...
Ричард не договорил. Зевнув, он потянулся к ладони Николь. Они вместе спокойно посидели несколько минут, прежде чем Николь нарушила молчание.
– Ричард, а ты помнишь, как я рассказывала тебе о хрониках сенуфо? О женщине из племени, о дочери королевы, которая, как предсказано, донесет кровь сенуфо «даже до звезд»?
– Смутно помню. Мы давно разговаривали об этом.
– Омэ не сомневался, что я и есть та женщина, которая упомянута в хрониках... «женщина без спутника» – так он называл ее... Как ты думаешь, есть ли какой-нибудь способ узнать будущее?
Ричард расхохотался.
– Все в природе следует определенным законам. Эти законы могут быть выражены дифференциальными уравнениями, зависящими от времени. Если точно знать начальное состояние всей системы в заданный момент и точные уравнения, описывающие законы природы, теоретически мы можем предсказать все последствия. Конечно, люди не способны на это, ведь наши познания всегда ограничены, а статистика всегда сводит к минимуму применимость наших критериев.
– Можно предположить, – проговорила Николь, опираясь на локоть, – что существуют люди или даже целые группы людей, не знающие математики, но неким образом способные _видеть_ или _ощущать_ те законы и начальные условия, которые ты упомянул. Что, если они способны интуитивно, хотя бы отчасти, решать эти уравнения... предсказывать будущее с помощью прозрений, которые мы не можем описать количественно?
– Такое возможно, – ответил Ричард. – Только помни – необычайные притязания требуют...
– ...необычайных свидетельств. Я знаю это, – Николь умолкла на мгновение. – Интересно, что такое судьба? Неужели мы, люди, сами создаем ее? Или же сила ее реальна? Но если судьба действительно существует, как тогда описать ее законами физики?
– Я что-то не понимаю тебя, дорогая.
– Я сама не понимаю себя. Как по-твоему, я стала такой, потому что Омэ в детстве сказал, что мне суждено отправиться в космос? Или причина этого в том, что я прошла все представившиеся мне альтернативы, сознательно делая выбор и овладев всеми познаниями...
Ричард вновь усмехнулся.
– Ты добралась до одного из фундаментальнейших философских парадоксов вопроса о взаимосвязи между всеведением Бога и свободой человеческой воли.
– Я не собиралась быть столь глубокомысленной, – проговорила Николь задумчиво. – Просто никак не могу избавиться от ощущения, что ни одно событие в моей совершенно невероятной жизни не было сюрпризом для Омэ.
7
По случаю их отбытия устроили пир. Октопауки подали более дюжины различных плодов и овощей, а также горячую густую кашу, сваренную, по словам Арчи и Элли, из зерен тех высоких трав, что росли к северу от энергетической установки. За едой Ричард расспрашивал октопаука о судьбе птенцов Тамми и Тимми, манно-дынь и ватной сети. Обтекаемый ответ, гласивший, что все пребывают в добром здравии, его не удовлетворил.
– Видишь ли. Арчи, – проговорил Ричард в присущей ему-манере. Он уже достаточно привык к своему инопланетному хозяину и более не ощущал необходимости в излишней вежливости. – Я интересуюсь участью этих существ не из праздного любопытства. Я спас их и воспитал. И мне хотелось бы повидаться с ними – пусть даже на короткое время... В любом случае я полагаю, что заслуживаю более подробного ответа на мой вопрос.
Арчи встал и направился к выходу. Октопаук вернулся через несколько минут.
– Мы договорились: ты сумеешь повидаться со своими приятелями-птицами сегодня же, на обратном пути, – сказал он. – Что же касается остальных, то два яйца завершили свое развитие и появившиеся на свет еще не вышли из младенческого возраста. За ними заботливо ухаживают на противоположном краю нашего обиталища, и ты не сумеешь посетить их.
Лицо Ричарда просветлело.
– Двое мирмикотов появилось на свет! Как вам это удалось?
– Чтобы начался процесс развития эмбриона, яйца следует поместить в подогреваемую жидкость на месяц в вашем временном исчислении. – Элли переводила цветовую речь Арчи очень медленно. – Температуру следует поддерживать постоянной, не допуская почти никаких отклонений: не более чем на градус по вашим меркам. Только так можно вырастить мирмикота. Иначе развитие не начнется.
Ричард вскочил на ноги.
– Так вот каков секрет! – почти выкрикнул он. – Черт побери, я должен был сообразить это. У меня было достаточно ключей к разгадке... я видел их поселение и те фрески, которые мне показали... – он заходил по комнате. Но как об этом узнали октопауки? – спросил он, стоя спиной к Арчи.
Тот ответил немедленно, как только Элли повторила вопрос.
– Мы получили эту информацию от другой колонии октопауков. Они предоставили нам исчерпывающие сведения.
Ричарду подобный ответ показался чересчур простым. Он впервые заподозрил, что, их инопланетный коллега возможно, умалчивает кое о чем. Ричард уже намеревался задать новый вопрос, когда в квартире появился Синий Доктор. За ним следовали еще три октопаука, двое из них несли большой шестиугольный объект, обернутый в нечто напоминающее бумагу.
– Что это такое? – поинтересовался Ричард.
– Сегодня прощальный пир, – ответила Элли. – А это подарок от жителей города.
Один из новоприбывших спросил у Элли, не могли бы люди выйти на улицу для церемонии в честь отбытия. Забрав свои пожитки, все вышли под яркий свет. Николь удивилась: за исключением октопауков, выстроившихся перед их квартирой, на улице больше никого не было. Даже сад как будто потускнел, словно вся бурная деятельность позавчера лишь на миг осветила его, ослепив Николь.
