Филип Дик - Снятся ли андроидам электроовцы?
Он поднимался все выше и выше по склону, и с каждым шагом давивший его груз увеличивался в весе. Остановившись, он вытер стекающий в глаза пот — соленые слезы, источаемые его кожей, всем ноющим телом. Потом, рассердившись, плюнул с яростью и презрением к себе, и снова полез вверх. В одинокой, незнакомой местности, вдали от всего. Здесь жил только он, и больше не было ничего живого. Жара. Совершенно неожиданно ему стало жарко. Очевидно, прошло довольно заметное время. И еще он почувствовал голод. Жара и голод объединились в ядовитое ощущение, ощущение проигрыша, поражения.
«Да. Так оно и есть. Каким-то непонятным образом я, герой дня, рекордсмен, потерпел поражение. Потому что убивал андроидов? Или потому, что Рэйчел убила мою козу?»
Он не знал ответа. Но по мере продвижения вперед смутная, почти нереальная дымка окутала его сознание. Он вдруг обнаружил себя на расстоянии шага от пропасти, от смертельного падения. И не представлял, как это могло случиться. Беспомощное, унизительное падение, вниз и вниз, и никто бы его не увидел, здесь нет никого, кто мог бы оценить глубину падения и мужество, которое могло бы появиться в конце. Оно тоже осталось бы незамеченным. Мертвые камни и пыльные сухие травы не обладают памятью, не умеют говорить… И в этот миг его ударил первый камень. Он был совсем не из резины. И попал Рику прямо в пах. И боль, настоящее понимание одиночества и абсолютного страдания коснулись его со всей обнаженной жестокостью своего естества. Он остановился. Потом, подчиняясь неясному побуждению, продолжил подъем.
«Я двигаюсь без участия собственной воли. И само по себе это ничего не значит».
— Сострадальный… — задыхаясь, выдавил Рик и замер, увидев впереди мутную, неподвижную фигуру. — Вилбур Сострадальный, это ты?
«Боже, — понял вдруг он. — Да это же моя тень! Нужно выбираться отсюда! Вниз!»
И кинулся бежать. Один раз оступился и упал. Облако пыли затянуло все вокруг. Бежать по ненадежной, скользяще гальке было трудно. Через какое-то время, показавшееся ему вечностью, далеко впереди появились очертания кара.
«Я вернулся, — сказал он себе. — Я спустился с холма. Но кто же бросил в меня камень? Никто. Почему же это причиняет мне беспокойство? Со мной уже бывало подобное, во время слияний, как и со всеми остальными. Ничего нового… Ничего? Ведь на этот раз я был один…»
Добравшись наконец до такого реального, знакомого до каждого винтика кара, Рик забрался в кабину, вытащил, дрожа, из отделения перчаток новую коробочку нюхательной смеси, снял предохранительную ленту и вдохнул солидную порцию порошка. Он отдыхал, наслаждался, свесив ноги из кабины. Подошвы ботинок покоились на пыльной сухой земле.
«Не стоило сюда соваться».
Его одолевала слишком большая усталость, чтобы сразу отправляться в обратный путь.
«Если бы я мог поговорить с Дейвом, все бы было уже в порядке. Я вернулся бы домой, лег в постель… У меня по-прежнему есть электроовца и работа. Значит, будут новые андроиды. Моя работа не кончена, я еще не устранил последнего анди на Земле. Вот, наверное, в чем все дело! Я боюсь, что их больше не осталось».
Посмотрев на часы, Рик увидел, что уже девять тридцать, снял трубку видфона и набрал номер Зала Правосудия на Ломбард-стрит.
— Мне нужно поговорить с инспектором Брайантом.
— Инспектор улетел в личном каре, — улыбнулась мисс Уайлд, телефонистка управления. — В настоящее время я не могу связаться с ним. Вероятно, он временно покинул машину.
— Он не сказал, куда направляется?
— Что-то насчет андроидов, которых вы отправили на покой прошлой ночью, — опять улыбнулась она.
— Дайте мне моего секретаря.
— Пожалуйста, сэр. Секунду спустя лицо телефонистки сменило улыбающееся на весь экран лицо Энн Марстен.
— О, мистер Декард! Инспектор Брайант пытался вас найти. Кажется, он собирается поставить начальство в известность о том, что вы устранили шесть…
— Я знаю, что я сделал, — напомнил он.
— До сих пор такое никому не удавалось! Да, мистер Декард, еще звонила ваша жена. Спрашивала, все ли с вами в порядке. С вами все в порядке?
Он промолчал.
— Во всяком случае, — рассудительно сказала секретарь, — вам следует позвонить ей. Она просила передать, что будет ждать вас дома.
— Вы слышали, что случилось с моей козой?
— Нет. Я даже не знала, что у вас есть коза.
— Они отобрали ее.
— Кто? Похитители животных? Мы только что получили донесение — новая крупная банда, преимущественно подростки, действует в…
— Похитители жизней, — сказал он.
— Не поняла, мистер Декард? — Она внимательно смотрела на него.
— Мистер Декард, у вас жуткий вид. Боже, кровь!
Подняв руку, Рик ощутил пальцами нечто мокрое. Наверное, в него попал еще один камень. А он и не заметил.
— Вы выглядите, как Вилбур Сострадальный, — сказала мисс Марстен.
— Да, — кивнул Рик. — Я — Вилбур Сострадальный. Я, наверное, навсегда слился с ним. И не могу отсоединиться. Сижу и жду, пока отсоединюсь. Где-то у границы с Орегоном.
— Выслать кого-нибудь? Патрульный кар? Чтобы вас забрали.
— Нет, спасибо, — сказал он. — Я больше не работаю в управлении.
— Вы, наверное, вчера сильно устали, мистер Декард, — мягко произнесла секретарь. — Вам необходимо лечь в постель, отдохнуть… Вы — наш лучший охотник, мистер Декард, самый лучший за все время работы управления. Я передам инспектору Брайанту, что вы отправились домой. И немедленно позвоните жене. Она жутко волнуется. Честное слово. Вы оба в ужасном состоянии.
— Это из-за козы, — объяснил он. — А не из-за андроидов. Рэйчел ошиблась. Мне было совсем не трудно их устранять. И специал тоже ошибся насчет того, что я не смогу сливаться с Сострадальным. Прав был только сам Сострадальный.
— Вам бы лучше вернуться в город, мистер Декард. Ближе к людям. Там, в Орегоне, совершеннейшая пустыня, правда? Вы ведь совершенно один?
— Как странно, — сказал Рик. — У меня была полная, совершенная иллюзия, что я превратился в Сострадального, что в меня швыряют камни. Это не совсем то, что слияние через генератор. Тогда чувствуешь себя рядом с Сострадальным. Но на этот раз никого, кроме меня, здесь не было. Понимаете, я был один.
— Теперь говорят, что Сострадальный — надувательство.
— Нет, не надувательство, — покачал он головой. — В таком случае, сама реальность — надувательство.
Ему вспомнился холм. Холм, пыль и камни…
— Боюсь, я уже не смогу рассоединиться с Сострадальным. Здесь стоит начать — и отступать уже поздно. «Неужели опять карабкаться на холм?.. Вечный путь вверх… Как и Сострадальный, я попал в ловушку вечности».
