Сергей Лукьяненко - Чистовик
Я отодвинул от обеденного стола (интересно, кто удостоен чести обедать с капитаном? Пассажиры?) стул, обнаружил, что на случай качки его ножки вставляются в специальные пазы. Уселся. Перевел дыхание.
Вроде бы вполне дружелюбные люди. На каких-нибудь пиратов не похожи.
Итак, что мы имеем?
А имеем мы мир, который все-таки, наверное, не мой родной. Имеем уровень развития примерно как в нашем мире или в Верозе. Что там на месте Китая? Какой-нибудь Лытдыбр?
Но на роль логова функционалов мирок не тянет, Вероз это или не Вероз…
Что еще?
Здесь бывают солдаты Аркана. Капитан явно опознал ранец и счел правильным обратиться ко мне на каком-то языке, с этим ранцем ассоциирующимся. Получается, я теперь знаю язык функционалов? Какой-то особый язык, знание которого — редкость и сразу подчеркивает высокое положение говорящего, «доступ к государственным тайнам».
Любопытно…
Я переоделся — одежда пришлась мне впору, да здравствует высокий рост местного населения. И стал осматриваться внимательнее.
Следующие пять минут нанесли по всем моим теориям жесточайший удар.
Во-первых, я обнаружил источник электричества на корабле.
Над конторкой, явно служившей капитану письменным столом, был закреплен в отполированных до блеска бронзовых кольцах серый цилиндр, больше всего напоминающий здоровенный, сантиметров в пятнадцать высотой, электролитический конденсатор. Металлическая оболочка, глянцевое стеклянное донышко (почему-то казалось, что цилиндр был закреплен вверх дном) и два медных штырька, торчащие из стекла. На штырьки были нацеплены зажимы-«крокодильчики», которыми кончались уходящие в стену толстые провода. Цилиндрик едва слышно гудел и пах озоном. Снаружи всю конструкцию прикрывала прикрученная к стене шурупами бронзовая сетка, что-то вроде защитного кожуха.
Нет, возможно, я и ошибался. Возможно, это был такой очень своеобразный озонатор, и ток вовсе не уходил по проводам, а подавался к цилиндрику. Но я готов был биться о любой заклад, что передо мной именно источник энергии, питающий лампы на всей яхте. Совершенно немыслимый, учитывая размеры цилиндра. Ни на Земле, ни тем более на Верозе таких технологий не было и в помине.
Во-вторых, я обнаружил на стене пяток фотографий. Неплохого качества, но черно-белые, только одна была грубо раскрашена вручную. Как раз «цветная» меня не особо заинтересовала, судя по ней, у капитана была миниатюрная и немолодая жена, а также как минимум три взрослых сына и дочь. Или три сына, один из которых был уже женат, не столь важно. Я и без того не подозревал, что попал в мир, населенный одними мужиками.
Зато другие фотографии были куда информативнее.
На одной из них капитан, в ту пору ощутимо моложе, был запечатлен в компании нескольких мужчин европеоидной внешности. Опять же, это бы не значило ничего, встретить человечество, состоящее только из азиатов, я и не рассчитывал. Но вот фон! Мужчины стояли на пригорке, за которым высились руины города.
Очень большого города. Даже полуразвалившиеся, небоскребы смотрелись бы исполинами хоть на Манхэттене, хоть в каком-нибудь до предела урбанизированном восточном мегаполисе. Чудовищные скелеты зданий костями истлевших драконов закрывали весь горизонт. Лица у позирующих, кстати, были преисполнены сознанием торжественности момента: и горделивые, и испуганные одновременно.
Третья фотография была всего лишь пейзажем. Вот только пейзаж этот пришелся бы по душе разве что Иерониму Босху в момент работы над триптихом «Ад». Низкие темные облака закрывали небо, земля была вся перекорежена, исковеркана, вспухала буграми и была рассечена оврагами. Совсем рядом с фотографом земля горела — плясали по камням языки пламени.
Земля-шестнадцать, на которую я взглянул из польской таможни?
Это суденышко плавает между мирами?
Еще две фотографии.
На одной — красивая молодая женщина. Азиатка, но вроде бы не жена и не дочь капитана. Очень церемонно одетая. На фоне какого-то пышного зала. И сама фотография постановочная, официальная, от нее так и тянет бюрократией, властью, приемами и указами. Еще и затейливый иероглиф в уголке — дарственная подпись? Местная правительница?
И последняя фотография — капитану жмет руку мужчина средних лет. Снят вполоборота, лица не разглядеть. Зато охрана — несколько солдат в знакомом обмундировании — видна вполне отчетливо. Лица равнодушно-брезгливые, с унылой напускной свирепостью, не по необходимости, а так, по протоколу. Здания на заднем плане — невысокие, деревянные, восточной архитектуры, с загнутыми «волной» скатами крыш…
Да, капитан, похоже, вхож в какие-то высшие сферы. Это мне повезло. Или не повезло, как знать.
Остальные предметы в каюте были хоть и любопытны, но не более того. Шпага на стене — шпага как шпага, европейская, скорее спортивная, чем боевая, даже резьба для «шишечки» на конце имеется. Стопка книг — судя по названиям, любовные, если не сказать эротические, романы. «Яшмовая флейта и благоухающий зев», «Птица малиновка и струны лиры», «Трудолюбивый слуга и золотая борозда», «Верный посол и таинственная долина». Последние два названия почему-то вызвали в памяти сказки про мальчика-волшебника Гарри Поттера, и я хихикнул.
Что, капитан, трудно в море без женщин? Видимо, трудно.
Очень хотелось порыться в конторке и найти карты. Или хотя бы какие-нибудь справочники по морскому делу. Но я, конечно, на такую наглость не отважился. Заложил от искушения руки за спину и стал мерить шагами каюту, поглядывая в иллюминатор на удаляющийся берег. Уже совсем стемнело, сейчас мой дымовой сигнал никто бы и не заметил…
— Ужин вот-вот подадут.
Капитан вошел очень тихо и в тот момент, когда я стоял спиной к двери. Интересно, он как-то за мной следил и подгадывал?
— Благодарю. Я поел перед тем, как развести огонь, но с удовольствием разделю с вами трапезу, — ответил я, не оборачиваясь.
Причем ответил не на «китайском», к которому вновь прибег капитан. На том «официальном» языке, гораздо более дипломатичном и витиеватом! Почему?
Наверное, так было правильно.
— Мне давно не доводилось говорить на верхней речи, — сказал капитан.
— На высокой речи, — поправил я автоматически, потому что понял — так будет правильнее.
— На высокой, — послушно согласился капитан. – Мое имя Ван Тао. Дозволено ли мне будет узнать ваше имя?
— Кирилл, — сказал я, поворачиваясь. – Зовите меня Кирилл.
Капитан явно чувствовал себя не в своей тарелке. Что-то во мне его смущало, несмотря на знакомый ранец и владение «высокой речью».
