Владимир Немцов - Семь цветов радуги
— Землю привезем.
— Здравствуйте! — насмешливо крикнула девушка с бусами. — Договорились! Значит, теперь уже в гору землю будем таскать?
— Зачем таскать? — Буровлев поднялся. — Мы сначала снимем верхний слой почвы на бугре. А потом уложим эту землю наверх, когда пруд выкопаем.
— К зиме не управимся.
— Горячее дело! Прямо хоть завтра начинать.
Вместо обычных вопросов докладчику сразу же развернулись прения.
Ольга стояла и слушала. Она ждала, пока, может быть, не совсем организованно, но ребята все же договорятся о том, каким способом высадить вокруг пруда «защитную полосу». Она не хотела никому мешать, чувствуя, что решение близко.
Возле двери стоял немолодой человек в черном рабочем костюме. Наклонив голову, он внимательно смотрел на Ольгу. Это новый бригадир-полевод Шмаков. Недавно он вернулся из Германии. Был в армии, теперь демобилизовался… Возвратившись на родину, «командовал» звеном, сейчас стал бригадиром. Его, как всегда, удивляла напористая колхозная молодежь и особенно Ольга. «С такими помощниками можно сделать все. Дать бы им только «точку приложения сил». Уже сейчас тесны им звеньевые участки, узок горизонт. Пора выходить ребятам на «оперативный простор». Пусть первый опыт орошения полей, который предлагает испробовать москвич, не решит задачи во всей ее полноте, но если у комсомольцев этот опыт удастся, то с орошаемых участков можно снять урожай в два с половиной раза больше обычного… А это что-нибудь да значит», — так думал о затее ребят бригадир Шмаков.
Споры продолжались.
Младший Тетеркин особенно волновался. Он не мог простить старшим комсомольцам недисциплинированности. Куда он попал? На комсомольское собрание или… Впрочем, он даже не мог подобрать сравнения — так его оскорбило поведение товарищей. Нюшка Самохвалова разрядилась, как на свадьбу, бусы надела и тоже рассуждает… Тут посерьезнее ее люди сидят да помалкивают. Сергей с уважением взглянул на Бабкина, — тот что-то записывал в блокнот.
Пастушок подумал, что полянским ребятам должно быть стыдно перед гостями. Наверное, у них в Москве не так ведут себя комсомольцы на собрании.
Не выдержал Сергей. Если никто этого не понимает, то придется ему самому остановить расходившихся товарищей. Он поднял руку, незаметно привстал на цыпочки, чтобы казаться выше, и храбро произнес:
— Прошу к порядку ведения!
Все сразу замолчали и стали заглядывать через плечи сидящих впереди. Кто же это там выступает?
— Говори, Сергей, — с улыбкой сказала Ольга, смотря на покрасневшего мальчугана.
Он вышел к столу, расправил под поясом новую гимнастерку и, повернувшись упрямым лбом к собранию, с юношеской хрипотцой проговорил:
— К порядку ведения. — Он сказал эту запомнившуюся ему фразу так, как школьники произносят название стихотворения. — Предлагаю задавать товарищу докладчику вопросы. Потом, как полагается, начнутся прения. А так много шуму, и дела не видно…
Он хотел сказать еще что-то, но смутился и быстро сел на свое место.
Все рассмеялись и дружными рукоплесканиями поддержали предложение Сергея.
— Смотри, Ольга, скоро тебе смена будет!
— Вот так «к порядку ведения»! Ай да ковбой! — Это выкрикнула Фроська.
Сергей хотел было вскочить и ответить обидчице, но сдержался. Не место здесь для сведения личных счетов. Завтра с этой Фроськой придется поговорить по серьезному. Она оскорбляет его и по радио и даже на комсомольском собрании. Ну, погоди, погоди!
После предложения Сергея собрание потекло размеренно и спокойно. Ольга умело направляла его в нужное русло. Вопросов было много. Багрецов еле успевал отвечать, — он суетился около доски, рисовал на ней схему переключения.
— Вот при этом положении рубильника работает генератор ветростанции, а при этом — гидростанции, — пояснял он любознательной аудитории.
— Мне только одно здесь непонятно, — поднялся со своего места худощавый парень, держа перед собой листок с записями. Он был близорук. Подняв бумажку к самому носу, юноша разбирал свои вычисления. — Каким образом вы рассчитали скорость наполнения водоема в том случае, когда работает гидротурбина? - спросил он, поднимая светлые глаза. — Вот здесь справа у вас конечный результат?.. Абсолютно?
Багрецов слегка замялся. Он запустил руку в свою пышную шевелюру.
— Тут довольно сложные алгебраические расчеты. Я не могу их все сейчас доложить.
— Нет, зачем все, — поправил его юноша. На его темном от загара лице показалось удивление. — Это очень долго и не нужно… абсолютно, — он подчеркнул полюбившееся ему слово. — Мне бы хотелось только нижнее число проверить. Не знаю, может быть, я плохо вижу, но думаю, что здесь, абсолютно, какая-то ошибка.
Докладчик вопросительно взглянул на Ольгу.
Она пожала плечами и улыбнулась.
— Ничего не поделаешь, Вадим Сергеевич, и у нас есть математики. Просим разъяснить звеньевому Копытину относительно времени наполнения водоема. Мы должны принимать решение, поэтому собранию все должно быть ясно.
Вадим машинально взял мел. Здесь даже требуют, чтобы докладчик показал им свои познания в алгебре. Шут его знает, что получается!.. Это не комсомольское собрание, а экзамен на аттестат зрелости.
«С чего же начать? — мучительно думал он, просматривая свои записки. Кажется, я принимал за исходное выражение… Нет, тут еще не хватает объема бассейна… И главное — отвертеться нельзя, этот щуплый светлоглазый математик сразу все заметит…»
Все же заставил себя Багрецов вспомнить последовательность, с которой он делал математические выкладки. Он уже написал уравнение и готов был перейти к следующему… «Кажется, пронесло», — с радостью подумал он и уверенно застучал мелом по доске.
— Простите, — вежливо заметил Копытин, — вы перед скобками не тот знак поставили.
— Где?
— В первом уравнении. — Копытин подошел к доске и, близоруко всматриваясь в числа, сказал: — Потом я абсолютно не могу вспомнить: откуда у вас появилось вот это подкоренное выражение? — Он ткнул пальцем в доску и не спеша прошел на свое место.
Этого подкоренного выражения не помнил и Вадим. Он с досадой посмотрел на Бабкина. «Как это Тимка может спокойно сидеть, когда его друг безнадежно завяз у доски? Хоть бы подсказал незаметно. Свинство с его стороны! Чертит там что-то карандашом, и плевать ему на все…»
Долго молчал Багрецов. Он чувствовал, что еще немного, и все будет кончено… Запутается и уйдет с позором от доски.
Вадим слышал, что девушки уже стали перешептываться на задних партах. Кто-то из них хихикнул.
