Уолтер Йон Уильямс - «Если», 2002 № 07
Старший сержант не спускал с нее глаз. Когда человек поравнялся с колонной, милиционер профессиональным движением выбросил вперед руку, преграждая ему путь. Напарница дело свое тоже знала: младший сержант сейчас же обошла задержанного сзади, чтобы в случае чего отрезать ему путь к бегству.
Однако гражданин и не делал таких попыток, он законопослушно стоял на месте. Старший сержант, окинув единым коротким взглядом снизу вверх кроссовки, джинсы и куртку, из-под которой был виден серый свитер, сосредоточенно изучил лицо, особое внимание уделяя нижней части. Так прошло секунд пять.
— Борода, — произнес наконец милиционер с хорошо заметным удовольствием. — Усики.
— Ну так что же? — отозвался задержанный почти весело. — Или Дума, никак, приняла закон о запрете бород и усов?
— А вот умничать не надо, — сказал старший сержант внушительно и стал осматривать верхнюю часть лица. Еще секунд через пять он с тем же удовольствием заключил: — Волосы длинные, редкие… Морщинка поперек лба… Давайте-ка, гражданин, пройдем!
— Вы бы хоть документы проверили, — попросил задержанный, похоже, чуть-чуть забеспокоившись.
— Там и проверим, гражданин! — старший сержант, словно бы спохватившись, взял вдруг под козырек, а потом слегка подтолкнул задержанного в сторону двери, подле которой мягким синим цветом приветливо светилась табличка с надписью «милиция».
— Это недоразумение какое-то, — произнес бородатый, но пошел, чувствуя, как по нему скользят любопытные взгляды благонадежных граждан, пробегающих мимо. Спиной он ощущал, что младший сержант идет сзади…
Особого волнения задержанный пока не испытывал. Документы у него были в порядке, так что недоразумению предстояло вполне благополучно разрешиться. Вдобавок бородатый был исследователем по призванию и потому ожидал дальнейших событий не без интереса.
Уже подходя к двери с табличкой, он даже развеселился, вдруг припомнив, что в последний раз имел инцидент с милицией, причем опять-таки в метро, лет двенадцать назад, во времена бесшабашной и еще безусой и безбородой юности. Надо честно признать, тогда милиционер был в чем-то прав, поскольку дело происходило очень поздним вечером и после веселой студенческой вечеринки.
За дверью оказался короткий узкий коридор со стенами тускло-зеленого цвета, а в конце его еще одна дверь. Дальше была маленькая комната без окон, где старший сержант указал задержанному на стул казенного типа, а сам уселся за стол. Подперев подбородок обеими ладонями, милиционер снова стал изучать бороду, длинные редкие волосы и морщинку поперек лба. Младший сержант встала у порога.
Задержанный пожал плечами, положил на соседний стул свою потертую сумку и, не дожидаясь приглашения, извлек из кармана куртки видавший виды паспорт. Старший сержант раскрыл его без особого интереса и недоуменно поднял брови:
— Умников Александр Юрьевич… Почему Умников? Что за Умников такой?
— Умников — это моя фамилия, — ответил задержанный с достоинством.
Блюститель порядка небрежно отложил паспорт в сторону. В его руках вдруг оказался лист бумаги с черно-белой фотографией и коротким текстом под ней. Старший сержант сосредоточился и вновь стал придирчиво изучать лицо задержанного, теперь то и дело сверяясь с фотографией. При этом лицо самого милиционера постепенно становилось все светлее.
— А фамилия Дуров, например, вас не удивляет? — поинтересовался задержанный. — Очень в России распространенная. Могу еще сказать, что у нас в лаборатории одно время работал Ипполит Михайлович Шизиков…
Старший сержант оставил его слова без внимания.
— Так, — произнес он многозначительно и оглянулся на младшего сержанта.
— Да он это, он! — отозвалась девушка-милиционер. Голос у нее неожиданно оказался низким, чуть ли не мужским. — Тут и думать нечего!
Старший сержант кивнул и потянулся к телефонной трубке. Бородатый человек с длинными редкими волосами проводил взглядом движение его руки. В душе задержанного стала нарастать тревога, но он постарался ее подавить. Вероятно, подбодрил себя Александр Юрьевич Умников, бдительные милиционеры приняли его за кого-то другого, находящегося, не исключено, в федеральном розыске. Сейчас все уладится, старший сержант получит по телефону какие-то разъяснения, в конце концов блюстители порядка принесут свои извинения, и он пойдет по своим делам дальше.
Однако при зловещей формулировке «федеральный розыск», пришедшей на ум, задержанный ясно ощутил, как по спине пополз противный липкий холодок.
— Послушайте, — заговорил он. — У меня есть при себе и другие документы. Вот удостоверение, — он положил на стол зеленую книжечку. — Я сотрудник лаборатории по выбросам в атмосферу… Ученый-эколог иными словами. Кандидат наук, между прочим. И паспорт в полном порядке. Есть прописка… впрочем, теперь это у нас, вроде, называется регистрацией.
— Документы подделать нетрудно, гражданин, — назидательно молвил старший сержант и стал набирать номер. А купить еще проще. В наше-то время! На каждом углу все продается. Можно хоть академиком стать, только деньги плати. По нашим данным, никакой вы не Умников и вовсе не Александр Юрьевич. И не сотрудник по этим… как вы там сказали?
Задержанный покрутил головой.
— Бред какой-то! Давайте в мою лабораторию позвоним.
Старший сержант снова оставил его слова без внимания. Он продолжал набирать номер, и постепенно во всем его облике происходила перемена. Он как-то подбирался, лицо становилось все напряженнее. Похоже было, вот-вот старший сержант встанет из-за стола и вытянется во фрунт. Набрав последнюю цифру, он и в самом деле встал, чтобы отрапортовать в трубку:
— Станция «Дмитровская» Тимирязевско-Серпуховского радиуса, докладывает старший сержант Козлов. Похоже, товарищ подполковник, взяли мы его!
Немного послушав, что говорил в ответ на такой доклад неведомый подполковник, старший сержант произнес еще несколько отрывистых слов:
— В верхнем вестибюле, товарищ подполковник, при выходе с эскалатора. Нет, никакого сопротивления не оказывал. Ведет себя тихо.
Он еще немного послушал трубку и наконец завершил весь этот короткий разговор такими словами:
— Есть, товарищ подполковник! Не беспокойтесь, товарищ подполковник! Ждем, товарищ подполковник!
Покосившись на задержанного, старший сержант сначала аккуратно положил трубку и только потом сел.
— Какое сопротивление? — совсем уж растерянно, но все же стараясь, чтобы голос звучал твердо, вымолвил кандидат наук. — Что тут вообще происходит?
