Бен Бова - Орион в эпоху гибели (Орион - 3)
И теперь они подлежат уничтожению. Пришло время детищам Сетха динозаврам - уступить место его народу, населявшему Шайтан. Сетх начал истребление динозавров и прочих биологических видов, чтобы снова смести с лица земли все, что мешает приготовить ее к приходу его соплеменников.
Но возникла проблема. В будущем, отдаленном от времени, в котором трудился не покладая рук Сетх, потомки болтливых любопытных обезьян развились, стали могущественными существами, тоже научившимися управлять пространством и временем. Суетливо, как и положено обезьянам, изменяли они облик континуума в соответствии со своими желаниями, даже создали породу воителей, которых высылали в различные точки пространственно-временного вектора, чтобы перекроить континуум на свой вкус.
И я - один из этих воителей. Творцы отправили меня разделаться с Сетхом, столь катастрофически недооценив его способности, что теперь вынуждены бежать в отдаленные уголки галактики, отдав Землю и все живое на ней в безжалостные руки врага рода человеческого.
Сетх одержал глобальную победу. Земля теперь принадлежит ему. Человечество обречено на гибель. А меня будут напоказ водить по всему Шайтану как доказательство триумфа Сетха, а затем предадут ритуальному уничтожению.
Мне не избежать своей участи. Но теперь, когда Аня предала меня, я почти лишился воли к жизни.
Я умирал неоднократно, но творцы воскрешали меня, дабы я продолжал выполнять их повеления. Мне ведома мука, которую приносит смерть, ведом ужас, неизбежно сопровождающий ее, сколько бы раз я ни погибал. Неужели меня ждет окончательное и бесповоротное уничтожение? Неужели меня не станет? Неужели я буду навсегда вычеркнут из книги бытия?
В прошлом творцы всякий раз возрождали меня. Но теперь они сами мчатся среди звезд, спасаясь от погибели.
Однако меня не покидало изумление оттого, что Сетх, педантичный и беспощадный во всех своих деяниях, позволил им остаться в живых.
25
Способность манипулировать пространственно-временным вектором дает возможность управлять временем, что избавляет от лихорадочной спешки, учит терпению и расчетливости, позволяет без труда рассмотреть каждый этап развития жизни со всех возможных точек зрения, прежде чем двигаться дальше.
Чтобы подготовить планы переселения своего народа на Землю, Сетх странствовал по тысячелетиям, по целым эпохам. Он не видел нужды ни в спешке, ни в суете.
И теперь он путешествовал степенно и неторопливо, демонстрируя меня своим соплеменникам, хотя Шеол в небе над нами уже бурлил и содрогался.
Под сумрачным небом Шайтана я почти постоянно ощущал себя слепцом и калекой. Тяготение планеты, чуть более крупной, чем Земля, легло мне на плечи тяжелым гнетом, заставляя при ходьбе приволакивать ноги; каждое движение давалось с трудом. Безжалостный ветер хлестал меня, колол и жалил стремительно летевшим по воздуху колючим песком. Непреходящая усталость наливала мои мышцы свинцом, внутренности терзал вечный голод, а обветренная кожа покраснела и воспалилась, будто меня били плетью днями напролет.
Изредка Сетх позволял мне увидеть окружающее глазами кого-нибудь из соплеменников, и тогда я снова созерцал спокойный, прекрасный мир пустыни, суровый, но чарующий красотой превращенных ветром в изваяния скал и ярко-желтого неба.
Сетх больше ни разу не допускал меня в свое сознание. Быть может, догадался, что я узнал от него такое, о чем он предпочел бы умолчать.
Мы неспешно путешествовали по планете, переезжая из города в город; визиты и переговоры шли бесконечной чередой. И мало-помалу я начал постигать истинную сущность народа Шайтана.
Мысль, что рептилии могли эволюционировать в расу разумных существ, озадачивала меня с тех самых пор, как я впервые оказался в саду у Нила. Очевидно, у предков Сетха и ему подобных развился крупный сложный мозг, как у земных млекопитающих. Но все-таки уровень интеллекта зависит не только от величины мозга; если бы дело заключалось лишь в этом, слоны и киты сравнялись бы с человеком, а не оставались бы на уровне собак и свиней.
Все рептилии, подобно динозаврам, откладывают яйца и бросают их на произвол судьбы. Мне всегда казалось, что поэтому они не способны достичь близости между детьми и родителями, необходимой для развития истинного интеллекта, как бы велик ни был их мозг. Но жители Шайтана каким-то образом преодолели это препятствие.
Я был свято убежден, что без _общения_ не может быть и разума. Маленькие приматы учатся, наблюдая за взрослыми особями. Человеческий ребенок обучается сначала с помощью зрения, затем речи и, наконец, чтения. Сетх неизменно осуждал за разговорчивость людей, называя их болтливыми обезьянами и высмеивая потребность людей поделиться новостями друг с другом, какой бы информацией они ни обладали - фундаментальной или совсем незначительной.
Жители Шайтана не разговаривали, общаясь друг с другом мысленно, как Сетх со мной. Это я понял. Но меня больше всего занимал вопрос, как у них развился дар телепатии?
Разгадку я пытался найти, пока Сетх возил меня по городам и весям всего Шайтана, показывая своим соплеменникам. Я приглядывался - насколько это было возможно во мраке темницы, которой являлась для меня вся планета; прислушивался - но ничего не получал от этого, поскольку рептилии не разговаривали вовсе. Однако всякий раз, когда Сетх позволял мне взглянуть на мир глазами какого-то из его соплеменников, я старался извлечь как можно больше информации.
Наше путешествие напоминало поездку средневекового монарха со свитой по своим владениям. Мы передвигались верхом на четвероногих рептилиях, весьма похожих на земных зауроподов, однако меньше их. Население Шайтана явно подразделялось на множество общин, каждая из которых сосредотачивалась вокруг своего городка, выстроенного из камня, обожженной глины и прочих природных материалов. Ни металла, ни дерева я в постройках не заметил.
По пути из города в город мы следовали в строго определенном порядке: во главе процессии ехал Сетх с двумя стремянными по бокам, я следом за ним, а дальше - еще около десяти всадников и вьючных ящеров, которые везли воду и провиант. Каждая поездка занимала около недели, насколько я мог судить в вечном полумраке, царившем вокруг; планета всегда была обращена к Шеолу лишь одной стороной, и все города располагались на дневной стороне Шайтана.
И в течение всего нескончаемого дня безжалостный суховей осыпал меня песком, слепил мои слезившиеся, опухшие глаза. Сетха и его соплеменников защищала чешуя и прозрачные перепонки на глазах; он не преминул подчеркнуть этот факт как очередное доказательство превосходства рептилий над млекопитающими. Спорить у меня не нашлось ни сил, ни желания.
