Кшиштоф Борунь - Грань бессмертия (сборник)
— Это самообман. Просто человек насильно, искусственно доискивается какой-то закономерности в сплетении случайностей и собственных ошибок. Если глубже рассмотреть каждый такой случай, то мы всегда без особого труда найдем причину неудачи. Конкретную, естественную причину.
— Так вы считаете, не судьба сделала так, что я нахожусь здесь, вместе с вами, на этом плоту?
— Только случайность.
— Случайность? Да как сказать… Я очень легко мог погибнуть. Я должен был погибнуть! Я находился очень близко от места взрыва, а остался жив. Я мог утонуть, если бы мне не встретился плот. У меня нет спасательного пояса, а раздробленная кисть не очень-то помогает плыть. Даже в том случае, если бы вы не встретили этот плот, я должен был бы утонуть, потому что не имел сил взобраться на него. Вероятность подобного стечения обстоятельств столь неизмеримо мала, что в нее трудно поверить. А я все-таки жив!
— Что вы хотите этим сказать?
Мужчина несколько смешался.
— Видите ли… Я не мог погибнуть… Я не мог погибнуть! — повторил он с какой-то неестественной решимостью в голосе. — И уж по крайней мере не могу умереть в одиночестве. Потому что даже если я умру прежде, чем придет помощь, — останетесь вы!
— А какая связь ваших случайностей именно со мной?
— В данный момент нет еще никакой, — ответил незнакомец, явно стараясь говорить спокойным, деловым тоном. — Но неизвестно… может быть, уже скоро… — неожиданно оборвал он себя, как бы боясь сказать лишнее.
Ирена не ответила. Мысли ее в этот момент были далеки от того, что говорил незнакомец. По мере того, как шло время, в сердце девушки опять просыпалось беспокойство. Помощь не приходила!
Мужчина тоже молчал, глядя на волны.
— Ложитесь-ка вы лучше спать, — неожиданно сказал oн, — а я понаблюдаю.
Она отрицательно покачала головой.
— Но вам трудно. Ваша рука…
— Именно поэтому я не могу спать. А вам надо отдохнуть. Спасение может прийти ночью. Еще неизвестно, что до того времени будет со мной…
Он сказал это таким тоном, что Ирена не решалась возразить.
Теперь жажда мучила еще больше. Она чувствовала также непрекращающуюся головную боль, которая все усиливалась. Зачерпнув руками немного воды, Ирена поднесла ко рту и с трудом проглотила неприятную, горькосоленую жидкость. Вода нисколько не утолила жажды, но немного освежила. Смочив волосы, она легла в углу плота.
Сон сморил ее быстро, но был беспокойным и мучительным. Ей снилось, что она борется в одиночестве с волнами, цепляясь за какие-то балки или доски с разбитого судна. Какие-то неведомые существа смотрели на нее и грозили ей растопыренными многопалыми конечностями, похожими на клубки щупалец. Они тянулись к ней, обвивая грудь, бедра, шею.
Проснулась Ирена внезапно, дрожа от пронизывающего холода. Косые лучи солнца играли на волнах красно-золотыми искрами. До захода оставалось минут двадцать-тридцать — значит, она проспала более шести часов. Голод и жажда мучили ее сильнее прежнего. Она выпила немного морской воды, но это не принесло облегчения.
Незнакомец лежал неподвижно, глядя на солнце широко открытыми глазами.
— Как вы себя чувствуете? — спросила Ирена.
— Ничего, — лаконично ответил он, не оборачиваясь.
Она села и только тепррь заметила, что он накрыл ее курткой. Это еще больше усилило противоречивые чувства, которые вызывал в ней мужчина. На первый взгляд человек этот ни своим видом, ни поведением не вызывал симпатии. Однако иногда за внешней сухостью проглядывали и сочувствие, и отеческая заботливость.
Ирена на корточках придвинулась поближе к незнакомцу и подала ему куртку.
— Спасибо.
Он обернулся и неприязненно посмотрел на нее.
— Наденьте эту куртку сами. Ночи сейчас прохладные.
— Но… — она сделала движение, как бы желая заставить его надеть куртку.
— Давайте прекратим этот ненужный торг, — оборвал он ее почти со злостью и вдруг, схватив девушку за руку, так судорожно сжал ее запястье, что она охнула от боли. — Есть дела поважнее.
Ирена испугалась. Она пыталась освободить руку, но мужчина не уступал, напряженно вглядываясь в ее лицо.
— Что вы хотите? — пробормотала она.
Незнакомец долго молчал, тяжело дыша, наконец сказал как бы с огромным усилием:
— Я хочу рассказать тебе одну историю… Необычайную историю, которую еще никто на Земле не слышал до конца…
Она смотрела ему в глаза, не в состоянии вымолвить ни слова. Он, по-видимому, заметил, что она начала дрожать, так как вдруг спросил:
— Чего трясешься? Боишься меня?
Она кивнула.
— Не бойся, — он отпустил ее руку. — Я не дикарь и не сумасшедший. Я совершенно нормальный человек. У меня просто небольшой жар, вот и все. Я должен рассказать тебе об одном событии… Вернее, об открытии, — поколебавшись, поправился он. — Я боюсь, что жар усилится. Если нас не найдут в течение одного-двух дней, я могу не дожить… У меня, кажется, заражение крови. А ты имеешь шансы спастись: ты здорова и молода… Ведь помощь придет… Должна прийти… Нас должны найти! По крайней мере тебя!
Он на минуту задумался.
— Знаешь ли ты, что значит работать над чем-то годами? За что-то упорно бороться и… не дождаться минуты торжества? Не докончить своего дела. Отдать свой труд кому-то, кто тебе совершенно безразличен… Отдать, не имея никакой гарантии, что он сумеет понять его необычайность и вместе с тем реальность. Ведь он может счесть то, что я скажу, горячечным бредом сумасшедшего. А если он даже поймет — не украдет ли он твоего открытия? Не присвоит ли себе плод шести лет отчаянной борьбы?
В словах незнакомца было столько искренности, столько горечи и бессильной жалобы, столько отчаянного бунта против слепой судьбы, что Ирена не была уверена, могут ли они быть только горячечным бредом. В эту минуту незнакомец вызывал в девушке не страх, а сочувствие, смешанное с любопытством.
— Кто вы? — непроизвольно спросила она.
Лицо больного вновь стало внимательным и сдержанным.
— Это неважно, — ответил он с упрямой ноткой в голосе. — В свое время вы об этом узнаете. Если помощь не придет, то… от меня. А если успеют, то в течение ближайших пяти лет вы прочтете в газетах… Во всех… Непременно во всех газетах всего мира…
Он на мгновение умолк, вглядываясь в лицо Ирены.
— Не обижайтесь, что я не скажу всего сразу, а буду рассказывать частями. Я хотел бы просить об одном. Если так случится, что я расскажу вам все или почти все, а потом нас все-таки спасут… и я выживу — забудьте то, что от меня услышите.
Он замолчал, собираясь с мыслями. Ирена намочила тряпку и стала осторожно протирать виски незнакомца.
