Мак Рейнольдс - Дуэльный кодекс
Установка рулетки благополучно завершилась. Стол ожидал азартных игроков. Д'Арреццо нетерпеливо щелкнул пальцами, и с полдюжины адъютантов и телохранителей, занимавшихся подготовкой, мгновенно испарились.
— Ну что ж, приступим, — предложил, потирая руки, Первый Синьор. — Кто из нас будет держать банк?
Родс допил свой бокал и озадаченно взглянул на соперника:
— Откуда мне знать, если я ни разу не играл в рулетку?
— У банка процент выигрыша выше, Джерри, — подсказал Хорстен, но совет его остался невостребованным.
Д'Арреццо заботливо взял у Родса опустевший бокал и направился к бару за новой порцией. Взгляд его случайно упал на бутылку «Золотого шартреза», из которой он уже наливал себе до этого. Внезапно он нахмурился, поставил бокал, поднял бутылку, проверил уровень, изумленно моргнул и ожесточенно потряс головой, должно быть отгоняя закравшуюся в голову совершенно невероятную мысль. Затем вернулся к прерванному занятию и наполнил бокал гостя — из другой, естественно, емкости.
— Не желаете освежиться, доктор? — обернулся к ученому Первый Синьор и ворчливо добавил: — Могу и тебе заодно налить, Чезаре, раз уж ты все равно здесь, хоть и против моей воли.
— Не стоит утруждаться, кузен, я сам о себе позабочусь, — откликнулся Маркони, не преминув заодно сыпануть горсть соли на кровоточащую рану родича. — Плесну себе, пожалуй, твоей бетельгейзианской выпивки и смешаю пополам с карамельным пивом, чтоб не так сладко было.
Д'Арреццо, едва сдержав готовый сорваться возглас протеста против такого кощунства, отошел от бара и протянул Родсу полный бокал. Встав на место крупье в торце стола, он начал объяснять правила игры:
— Видите это колесо и маленький шарик у меня в руке? Раскручиваем колесо и бросаем в него шарик. Когда колесо останавливается, шарик попадает в одно из тридцати восьми углублений, расположенных по окружности внутреннего обода. Они имеют номера от единицы до тридцати шести, а также ноль и двойной ноль. Каждому номеру соответствует пронумерованный квадрат стола. Если вы поставили, допустим, на номер восемнадцать и шарик остановился тоже на восемнадцатом номере, ваш выигрыш равняется вашей ставке, увеличенной в тридцать шесть раз.
— Bay! — издал восторженный клич Джерри. — Вот это по мне. Никаких тебе фифти-фифти, а сразу бац— и в тридцать шесть раз! Тут и захочешь — не проиграешь. Потрясающе!
Первый Синьор вежливо кашлянул и продолжил объяснение.
— Но вы можете и проиграть, если выбранный вами номер не совпадет с тем, на который выпал шарик, — предупредил он. — Однако существуют и другие варианты выигрыша. Вы, наверное, уже обратили внимание, что половина номеров красного цвета, а другая— черного…
Маркони и Дорн Хорстен дружно вздохнули — каждый о своем — и устремились к бару. Фьорентиец добровольно принял на себя обязанности бармена и щедрой рукой разлил по фужерам бесценный шартрез. Вокруг сразу распространился изумительный аромат.
— Вы и впрямь собираетесь смешать этот ликер с карамельным пивом? — полюбопытствовал доктор.
— Что вы, я же не варвар! Это я сказал, чтобы Антонио позлить. Между прочим, ваш приятель не разорится в случае проигрыша?
— Даже если он выпишет вексель в миллиард межпланетных кредитов на любой из своих женевских банков, это едва ли заметно отразится на его состоянии.
— Вот это да! — присвистнул Маркони. — Жаль, я не встретился с ним раньше!
— Только я не думаю, что Джерри проиграет, — заметил Хорстен. — А ваш кузен может себе позволить понести крупные финансовые потери?
— Теоретически как Первый Синьор он обладает полномочиями самостоятельно распоряжаться всеми национализированными предприятиями Фьоренцы. Опять же теоретически он имеет право на передачу их в собственность другому лицу. —
— Что означает ваша оговорка «теоретически»?
— По законам Содружества Объединенных Планет передаточный документ на право владения за его подписью безусловно будет признан юридически законным в Министерстве межпланетной торговли на Земле, но…
— Но… — нетерпеливо повторил доктор.
— Разве это не очевидно? — в упор посмотрел на него Маркони. — Подписав такой документ в качестве главы государства, мой кузен сам наденет себе петлю на шею. Не пройдет и суток, как его обвинят в присвоении общественной собственности.
— Почему же тогда он так рискует?
— Потому что не собирается проигрывать, — хмуро проворчал Чезаре.
Держа в руках фужеры, они вернулись к столу. Первый Синьор уже закончил свой рассказ о правилах этой древней и вечно юной игры. Джерри стоял сбоку от стола. Перед ним высилась стопка фишек. Очевидно, соперники, при посредничестве Десятого Синьора, заранее договорились о цене каждой и уладили прочие финансовые вопросы.
Родс отхлебнул из своего бокала, поставил его рядом и снял верхнюю фишку.
— Начнем помаленьку, — сказал он, опираясь на стол, чтобы не качаться. — Ставлю сто тысяч межпланетных кредитов на… Какой вы там называли номер? Восемнадцатый? Ставлю на восемнадцатый!
— Сто… тысяч… межпланетных… кредитов! — потрясенно выдохнул Чезаре Маркони.
Дорн Хорстен тяжело вздохнул.
Антонио д'Арреццо раскрутил колесо рулетки, выждал мгновение и запустил шарик, вбросив его против направления вращения. Вначале он описывал сложную траекторию по краю внутренней поверхности чаши рулетки, но постепенно стал опускаться ниже, пока не коснулся одного из пронумерованных углублений. Отскочил от него, коснулся другого, снова отскочил и задержался на номере тридцать. Но в последний момент все же выкатился оттуда, чуть помедлил и нырнул в соседнее гнездышко.
— Восемнадцать! — радостно закричал Джерри. Первый Синьор, не веря своим глазам, тупо уставился на шарик.
— Тридцать шесть к одному! Класс! — Родс обвел присутствующих победным взглядом, счастливо ухмыльнулся и нетерпеливо прикрикнул на партнера, исполняющего обязанности крупье: — Крути дальше, Тони!
— Как «крути дальше»? — упавшим голосом произнес Десятый Синьор.
Джерри возмущенно посмотрел на д'Арреццо:
— В чем дело, Тони? Мы же договорились, что играем без лимита!
Его высокопревосходительство с трудом оторвался от созерцания замершего на восемнадцатом номере шарика и вернулся к реальности:
— Что? Лимит? Ах да, разумеется, никакого лимита!
Он сложил фишки в две стопки по восемнадцать в каждой и специальной лопаточкой подвинул их к сопернику, который незамедлительно поставил обе стопки на тот же номер на игровом поле.
Чезаре Маркони с изумлением посмотрел на стоящего рядом с ним ученого:
