Василий Щепетнев - Первое дело Иеро
— Как, и вы, рабби?
— И я, герцог. Спрятал короля в норку. Выйти он не может, а других фигур нет. Вот и получился Мир…
— Очень, очень мирная встреча, — Рэндольф усмехнулся. Получилось не очень здорово, но все-таки получилось. Уверенность потихоньку возвращалась к распорядителю. — Дружба народов и все такое…
— Время петь и веселиться под ракитовым кустом, — граф Н'Гобба прочистил горло, будто и в самом деле собирался петь.
— Тогда — под ракитовый куст, — распорядитель пошел прочь с Арены.
Остальные потянулись за ним.
На остальных секторах арены еще продолжались поединки. Действительно, время здесь, в Нави, штука сложная. Да и в Яви, пожалуй, тоже.
Вдруг издалека послышался вой. Волки, что ли? Иеро не видел волков на Арене, так он многого еще не видел. Да почти ничего не видел. Лорса ведут на свадьбу не пиво пить, а воду возить.
— Песнь победителей, — пробормотал Темный Мастер. Скажи это рабби, или кто-нибудь из братьев, Иеро непременно бы сунулся с расспросами — что за победители, да отчего это они поют на такой жуткий манер, но являть свое невежество перед Темным Мастером не хотелось.
Они прошли через ворота в покои, устремились в Зал С Окнами.
— Вы верите, что это помещение действительно не прослушивается? — спросил Темный Мастер у Рэндольфа, когда они все расселись на диване.
— Не прослушивается, не проглядывается, не простукивается. Только проветривается. Кто может понять логику Устроителей? — Рэндольф подошел к стене и открыл потаенную дверцу. Заглянул в нее и мгновение спустя вернулся, катя перед собою столик на колесах, уставленный яствами. — Навь-то она Навь, а подкрепиться не мешает.
Иеро почувствовал, что, действительно, голоден, но удержался от того, чтобы первым схватить что-нибудь аппетитное.
И ошибся — все налетели на еду быстрее, нежели рыбы-челюсти на свалившегося в пруд кролика. Только рабби Блюменталь, пробормотав что-то о происхождении еды, ограничился виноградною кистью, остальные же сметали окорока и балыки, сыр и маслины, жареных куропаток и живых устриц. Столик-то маленький, и Рэндольф дважды отвозил его за потаенную дверцу, тут же возвращаясь обогащенный новыми кушаньями — будто за дверью стояло несколько проворнейших слуг, мгновенно переменявших блюда.
— А вы, пер Иеро? Подкрепляйтесь, подкрепляйтесь! — Темный Мастер протянул ему вазочку черной зернистой массы. — Рекомендую, соратник. Восстанавливает силы самым наилучшим образом.
Пришлось взять. Отказ был бы слишком демонстративен, а Иеро не любил показных жестов, показных слов, показных чувств. Еда есть еда.
Вкус непривычный, но Иеро понравилось. Но от второй вазочки он воздержался. Будем ждать обещанного восстановления сил. Не для ублажения плоти а токмо во исполнение предначертанных свершений.
Во исполнении можно было и пресной лепешкой обойтись, признался он себе. И обойдется — там, в Яви. Три дня на воде и пресных лепешках. Что толку от решений — в Яви забудется.
Но в Яви он и не чревоугодничает.
Опять стало клонить в сон — уж очень сытной оказалось кушанье. Но почтенный Рэндольф опять сходил на таинственную кухню и вернулся с кувшином, доверху наполненным горячим отваром листьев Ки.
То, что нужно. Даже рабби Блюменталь выпил полную чашу.
— Замечательно, — сказал он. — Не пожалели заварки.
Теперь Иеро чувствовал, что готов к новым сражениям.
— Будем держать совет, — непонятно, спросил почтенный Рэндольф, или заявил.
— За хвост и покрепче, — пробормотал Темный Мастер, но Рэндольф продолжил, словно и не слышал:
— Кто наш последний супротивник, еще точно не ясно. Ясно другое — будет он посильнее предыдущих. Но, похоже, на своей ступени мы останемся в любом случае. Вопрос в том, насколько нам выгодно идти вверх?
— Все выше, и выше, и выше, — продолжал тихонько бормотать Темный Мастер.
— Мы, королевство Ган, как и весь Черный континент, не стремится проникать в чужие миры. Нам своего достаточно на ближайшие десять веков. С высокого дерева падать больнее. Предлагаю биться для души, для опыта, для веселья, наконец. Исход последней битвы значения не имеет.
— Отчего ж это не имеет? Самый сладкий банан всегда растет на верхушке пальмы!
— Бананы, мастер C'Видлер, на пальмах не растут. На пальмах кокосы растут, — улыбаясь, ответил граф.
— Бананы, кокосы, донские папиросы — не суть важно. Нежно стремиться ввысь! Сверху видно дальше!
— Сверху и плевать легче, верно? — граф не отступал. — Если мы поднимемся на две ступеньки по лестнице, то в витке под нами может оказаться Мир Улашек. Лакомый кусочек, не правда ли?
— Вы предпочитаете отдать его паукам? Не нами придуманы законы Миров, любезный граф Н'Гобба! А упускать то, что само плывет в руки, негоже.
Все. Кончилось единство. Теперь, когда худшее, то, чего опасались все, Миру не угрожает, всяк примется дуть в свою соломинку, стараясь изготовить мыльный пузырь поболев. Вот для чего предусмотрены шпаги — не с другими биться, а между собой. Иеро задумался. Перебьют они сейчас друг друга, нет — Мир уцелеет. До следующих битв. Встречалось ли в прошлом подобное?
И как дела в Иных Мирах — едины ли те до конца, или тоже раздираемы внутренней распрей? По крайней мере, теперь ясно, что королевство Ган не друг нечистому. Нет, оборвал он себя, не ясно. Никто так не грызется между собой, как слуги одного хозяина. О другом нужно подумать — в чем интерес республики Метц? Ответ должен знать почтенный Рэндольф, брат по вере.
Поднялся шум, граф и Темный Мастер заговорили одновременно.
Иеро посмотрел на распорядителя. Тот едва заметно покачал головой. Нет решения.
Рабби Блюменталь хлопнул в ладоши. Один раз и негромко, но спорщики умолкли.
— Никто не знает будущего. Даже Устроители, а их история насчитывает не миллионы — миллиарды лет. Смешно рассчитывать, если мы не знаем, как сложатся бои у иных миров. Очень может быть, что не Улашки, а кархародонты окажутся на нижнем витке. Если Мастер C'Видлер задумает покорять Мир Океана — что ж, его дело. И точно также неизвестно, кто будет витком выше. Но в одном Мастер C'Видлер прав — стремиться нужно ввысь. Вниз сами упадем, без старания. Я как-то не привык стремиться к поражению, поздно и начинать.
— Нас уже двое, — Темный Мастер встал. — Не смею больше настаивать. Всяк знает свои пределы. Кажется, поединки закончились?
Почтенный Рэндольф глянул в одно из окошек.
— Да, мне пора.
Он ушел, не глядя на остальных. Так и не подал сигнала, к чему ему, Иеро, стремиться.
Тут он хлопнул себя по лбу — правда, мысленно, что это с ним? Он, похоже, воображает, будто и в самом деле стал мастером Раа! От него результат зависит ровно на столько, насколько восход солнца от крика петуха. Помалкивать нужно, помалкивать, не ставить себя в дурацкое положение.
