Валерий Вотрин - Журнал «Приключения, Фантастика» 4 96
— Не знаю…
— Ну-у, братец! — Андрей вдруг улыбнулся и встал. — По-моему, ты просто устал. Прими ионный душ — и все как рукой снимет!
— Нет! — Ленц нервно дернулся и прытко выскочил из недр своего роскошного кресла. — Я не устал! Тут что-то не так!..
— Тогда объясни! Объясни, в чем ты сомневаешься! — Командир начал, кажется, по-настоящему злиться. — Не говори загадками!.. Обрисуй, хотя бы, интуитивно, черт тебя побери!.. — Он немного помедлил и уже почти шутливо закончил: — Не бойся, кроме меня над тобой здесь некому смеяться.
Однако Ленц не принял шутки. Он не спеша прошелся по рубке, заложив руки за спину и уткнувшись в блестящую матово-холодную дорожку под ногами, потом остановился напротив командира, пристально посмотрел в его сторону, словно сомневаясь, — говорить или нет, — и вдруг одним духом выпалил:
— У меня такое ощущение, что нам кто-то помог заделать пробоину в корпусе! Ей-Богу!..
Андрей ошарашено глянул на Ленца, затем хрипло выдавил:
— Ты чего несешь!..
А тот недоуменно развел в стороны руки, дернул плечами, приподнял свои белесые брови и взволнованно добавил:
— Убей меня, но я почти на все сто процентов уверен, что это именно так! — И вновь принялся колесить по рубке.
— А доказательства?.. — как можно спокойнее обронил командир.
Ленц на секунду остановился, вновь развел руками, буркнул:
— Увы, их у меня нет.
— Значит, все это бред! — четко подытожил Андрей; он приподнял левую бровь и подозрительно оглядел удаляющуюся спину своего штурмана.
— Нет! — упрямо кинул тот в ответ. — Нет и еще раз нет! Это не бред! Ни в коем случае!.. — И неожиданно, словно вдруг наткнувшись на какую-то невидимую стену, остановился на полшаге и недоуменно уставился куда-то в пространство. — Хотя постой… — Он живо прошагал к большому боковому пульту, быстро переключил там с десяток тумблеров, прошелся пальцами по многочисленным кнопкам и замер, уставившись на миниатюрный экран дисплея сверху, который сразу же засветился, замигал, а в следующий момент — на нем ярко отпечатался ряд каких-то цифр. — Вот, смотри! Разница в нескольких секундах!..
— Что за разница? — не понял Андрей.
— Наши автоматы не смогли бы залатать дыру за это время! Им понадобилось бы на две-три секунды больше…
Командир нахмурился, а затем тихо произнес:
— И все же это не аргумент. — Он встал, снова потер виски и, глядя себе под ноги, задумчиво, словно спрашивая себя, проговорил: — Возможно произошел сбой в кристаллозаписи?..
Ленц скривил губы и, казалось, не обращая никакого внимания на слова друга, невозмутимо продолжил:
И кроме того, мне кажется, что я не смог бы сам успеть включить свой полеоскафандр? — И вопросительно уставился на своего командира. А тот немного помолчал и неожиданно распорядился:
— Приказываю срочно связаться с Землей!
— По общему эфиру?
— Нет! По спецэфиру!
— Послушай, но для этого придется потратить черт знает сколько резервной энергии?.. — Недовольно вопросил штурман.
— Придется! — Андрей плюхнулся камнем в свое командирское кресло и, решительно мотнув головой, бросил: — Немедленно включай гиперблок Центральной связи!
— Есть! — коротко ответил Ленц и развернулся к широкой дугообразной панели со множеством разноцветных кнопочек, рычажков и тумблеров.
Вспыхнули и замигали многочисленные контроль-лампочки на главном пульте миг-связи, защелкали переключателями автоматы пробоя щели в континууме пространства-времени, надрывно зажужжали генераторы входа в гиперпространственную связь. Минут через пять Ленц деловито доложил:
— Есть прием автоматической настройки!
А еще через пару минут радостно воскликнул:
— Наш циркуляр принят! Связь установлена!..
Андрей удовлетворенно кивнул, затем небрежно накинул на шею биокристаллическую присоску ларингофона, тяжело вздохнул и, чуть повысив голос, несколько раз повторил:
— Центр, я — Галакт-28. Как слышите меня? Секунду спустя в рубке раздался встревоженный голос лунного диспетчера Центрального Пункта Гиперсвязи с галактическими кораблями Дальнего Космоса:
— Слышим хорошо. Здравствуйте… Что случилось?
— Здравствуйте, — облегченно выдохнул командир, помедлил и продолжил. — Есть подозрение, что у нас нарушена защитная пульсация в приборах внешней экранизации.
— Пассивная разгерметизация?
— Нет. Но пробой от метеоритной атаки был исправлен чуть раньше минимального срока.
— Не понимаю. — Голос недовольно дрогнул. — В чем конкретно выражается ваше опасение за судьбу корабля?
— Мне трудно объяснить. Тут, скорее, интуитивно…
— Минутку, — перебил его голос. — Включите маяк настройки объемной видеосвязи.
— Исполняю, — вновь тяжело вздыхая и предчувствуя добрый нагоняй, буркнул Андрей и включил боковой видеоэкран.
Через некоторое время он засветился, а затем заплясал радужными линиями. Секунду-другую понеистовствовал, будто разъяренный огонь в сверхжаркой доменной печи, но потом успокоился — и на нем сразу же появился человек в форме сотрудника Галактической Параслужбы. Его внимательные, чуть прищуренные глаза пробежали по лицам космолетчиков и заинтригованно замерли на экране.
— И что же у вас там такое экстравагантное приключилось? — спросил он неожиданно усталым, скрипучим голосом и, словно через силу, улыбнулся краешками своих тонких бледноватых губ.
Андрей мгновенно узнал его. Это был помощник начальника смены Центра Галактической Параслужбы по психоанализу Вадим Костров. Еще несколько лет назад он входил в десятку лучших рейсдрайверов галактофлота, был вторым пилотом в десантных разведрейсах по периферийным зонам галактики. В одном из них получил тяжелую травму, был списан, и теперь вспомнив свое юношеское увлечение космической психологией, напросился на службу в Центр экстренной галактпомощи. Чтоб хоть как-то быть связанным с Глубоким Космосом.
Андрей обрадовался такой удачи, он был знаком с ним лично и теперь надеялся, что тот не примет его за сумасшедшего и все поймет правильно. Он живо, без утайки, все выложил ему. Однако Кострова почему-то в первую очередь заинтересовал случай с полеоскафандром штурмана.
Он нахмурился, опустил глаза, потом покосился в сторону Ленца, наверное, с минуту напряженно рассматривал его, затем сказал:
— Надень-ка, парень, на голову сенсорограф, проверю твои рефлексы.
Ленц хотел было что-то возразить, возмутиться, но командир бросил на него строгий взгляд и тот, виновато опустив глаза, покорно исполнил приказ.
