Дэвид Вебер - Факел свободы
Своей правой рукой слегка коснулся виртуальной клавиатуры, которую мог видеть только он, активируя камеры безопасности, которые сфотографировали как коричневый костюм опустился в кресло перед одним из обработчиков Иммиграционной Службы. Несмотря на нервность новичка, ему, очевидно, по крайней мере, удавалось сохранять свой апломб, когда он отвечал на вопросы интервьюера и предоставлял биографическую информацию. Он даже больше не взглянул в направлении Джадсона и Чингиза, и ему на самом деле удалось улыбнуться, когда он открыл рот и высунул язык для клерка Иммиграционной Службы, чтобы сканировать штрих-код.
Некоторых бывших рабов это возмущало. Более чем один наотрез отказывались, когда их просили сделать то же самое, и Джадсон счел достаточно легким понять эту реакцию. Но, учитывая невероятное количество прибывших на Факел новых иммигрантов, и принимая во внимание, что сам факт бывшего рабства не обязательно означал, что все они были образцами добродетели, сборка идентификационной базы данных являлась практической необходимостью. Кроме того, медицинские учреждения Беовульфа определили несколько генетических комбинаций, у которых были потенциально серьезные негативные последствия.
"Рабсила" никогда не беспокоилась о такой вещи, до тех пор пока рабам прививались нужные функции, и отсутствие такой заботы было основным фактором того, что даже если им когда-либо выпадало счастье получить пролонг, средняя продолжительность жизни генетических рабов оставалась значительно короче, чем была у "нормальных". Беовульф посвятил себя множеству усилий, чтобы найти пути улучшения последствий этих генетических последовательностей, если они могли быть определены, а штрих-код был самым быстрым, самым эффективным способом для врачей сканировать их. Было не так много того, что можно сделать для некоторых из них, даже Беовульфу, но быстрые меры по исправлению положения могли чрезвычайно смягчить последствия у других, а одна из вещей, которая каждому гражданину была гарантирована на Факеле было самое лучшее доступное медицинское обслуживание.
Учитывая то, что рабовладелец никогда не станет тратить пролонг на что-то столь несущественное, как его живая собственность, гораздо меньше беспокоясь о таких вещах, как профилактическая медицина, эта гарантия была одной из самых звучных прокламаций королевства в индивидуальном смысле предъявляемой к его народу.
— Он все еще нервничает? — пробормотал Джадсон и рука Чингиза снова наклонилась.
— Интересно, — тихо сказал Джадсон. — Может, ты его заставляешь, потому что он один из тех людей, кто не хочет, чтобы ковырялись в его голове.
На этот раз, Чингиз кивнул головой, а не только наклонил руку. Древесные коты были органически неспособны на самом деле понять, почему кто-то может чувствовать себя таким образом, поскольку они не могли представить себе, что они не в состоянии "ковыряться" внутри мыслей друг друга. Но они не были в состоянии понять, почему двуногие могут чувствовать этот способ понимания, а некоторые из них действительно могли чувствовать, и если это было в данном случае, вряд ли оно было первым случаем, когда Чингиз видел его.
— Тем не менее, — продолжил Джадсон, — я думаю, мы могли бы последить за ним, по крайней мере несколько дней. Напомни мне, сказать об этом Харперу.
Глава 15
— Ты вызывал? — спросил Бенджамин Детвейлер, просовывая голову через дверь, которую Генрих Стаболис только что открыл для него.
Альбрехт Детвейлер оторвался от документов на дисплее и поднял бровь на старшего из своих сыновей. Конечно, Бенджамин был не просто его сыном, но очень немногие люди знали, насколько близко их родство на самом деле.
— Я упоминал, в последнее время, — сказал Альбрехт, — что нахожу твое крайнее сыновнее уважение очень трогательным?
— Нет, мне почему-то кажется, что ты выпустил это из ума, отец.
— Интересно, почему бы это могло быть? — стал размышлять вслух Альбрехт, а затем указал на одно из удобных кресел перед столом. — Почему бы тебе просто не припарковать себя здесь, молодой человек, — сказал он строгим тоном, который был использован им не раз в течение подростковой карьеры Бенджамина.
— Да, отец, — Бенджамин ответил таким тоном, который был гораздо более скромным и звучал так невинно, как по воспоминаниям Альбрехта ни разу не был слышан им в течение этой же подростковой карьеры.
Младший Детвейлер "припарковал" себя и сложил руки на коленях, показывая отцу огромное внимание, и Альбрехт покачал головой. Затем он посмотрел на Стаболиса.
— Я уверен, что пожалею об этом в свое время, Генрих, но будьте добры принести Бену бутылку пива? И откройте для меня заодно, пожалуйста. Я не знаю насчет него, но я чувствую себя удручающе уверенным в том, что мне потребуется немного укрепляющего.
— Конечно, сэр, — серьезно ответил его усиленный телохранитель. — Если вы действительно думаете, что он достаточно взрослый, чтобы употреблять алкоголь, то есть.
Стаболис знал Бенджамина буквально с рождения, и оба они обменялись улыбками. Альбрехт, с другой стороны, покачал головой и театрально вздохнул.
— Если он не достаточно взрослый сейчас, он никогда таким не будет, Генрих, — сказал он. — Идите.
— Да, сэр.
Стаболис отправился выполнять поручение, а Альбрехт опрокинул спинку кресла перед окном с великолепным видом мелкого песка и темно-синего океана. Он одарил сына еще одной улыбкой, но потом выражение его лица стало серьезным.
— Серьезно, отец, — сказал Бенджамин, реагируя на изменившееся выражение лица Альбрехта, — почему ты хотел увидеть меня сегодня утром?
— Мы только что получили подтверждение того, что исследовательская экспедиция манти добралась до Вердант Висты шесть недель назад, — ответил отец, и Бенджамин поморщился.
— Мы знали, что это произойдет в конце концов, отец, — отметил он.
— Согласен. К сожалению, это не делает меня счастливее теперь, когда случилось на самом деле. — Альбрехт кисло улыбнулся. — А то, что в конечном счете манти решили позволить Кару возглавить команду делает меня еще менее счастливым, чем я мог быть в другом случае.
— Можно было бы надеяться, что тот факт, что манти и хевениты вновь стреляют друг в друга, сделает их немного менее сотрудничающими в чем-то вроде этого, — сухо признал Бенджамин.
