Пол Андерсон - Звездный лис
Хейм видел, что дать отсчет ей нелегко. Наконец она сказала:
— Ты прав, и я сделаю все, что будет в моих силах. Но разговоры о политике — лишь уловка.
— Что ты этим хочешь сказать? — прикинулся Хейм.
— Губы Джоселин вновь скривились в улыбке.
— Право же, Гуннар, я просто уверена, что ты боишься.
— Нет-нет, ничего подобного. Тебе надо отдыхать. Я, пожалуй, пойду.
— Сиди, — скомандовала она, ее пальцы сомкнулись вокруг его запястья.
Прикосновение было легким, но Хейму легче было б разорвать якорную цепь.
Лицо Джоселин то бледнело, то снова вспыхивало.
— Я должна объяснить, — вдруг сказала она с поразительной твердостью.
— Насчет того, что произошло раньше.
По коже у Хейм пробежали мурашки.
— Да, я надеялась убедить тебя не вступать в борьбу, — сказала она. Но потом поняла, что сюда вовлечено больше. Бесконечно больше.
— Угу… прошлое, без сомнения…
— Когда ты вернешься на Землю? — спросила она, — что ты собираешься делать?
— Зажить спокойной тихой жизнью.
— А! Мне бы хотелось написать об этом книгу. А тем временем ты вернешься на Землю. — Голос ее стал еле слышен:
— О, боже, ты должен вернуться. — Она подняла голову. — Я тоже буду там.
— Чтобы заговорить, Хейму потребовалось столько силы воли, что ее совсем не осталось, чтобы поднять глаза и посмотреть на Джоселин.
— Джос, — начал он, медленно произнося слово за словом, — ты помнишь слишком многое. Я тоже. Когда-то был такой случай, который нам не следовало использовать. Потом мы встретились снова, будучи оба уже свободными и одинокими, и я подумал, что тот случай, может быть, повториться. Но он не повторился. Время не поставило на нас.
— Нет, это не так. Конечно, сначала я думала иначе. Наши случайные встречи после моего возвращения с Урании и политический барьер между нами… черт бы побрал всю эту политику! Считала я тебя просто привлекательным, да и то в основном это чувство казалось мне вызванным той дружбой, которую мы так и не стали возобновлять. По пути сюда я немного помечтала, но эти мечты выглядели просто как самые обычные бабьи прихоти.
Чем ты мог ранить меня? — Она сделала паузу. — Оказывается, все же мог.
— Я пытаюсь этого не делать, — с отчаянием произнес Хейм. — Ты слишком хороша для того, чтобы успокаивать тебя ложью.
Она выпустила его руку, уронив свою на одеяло.
— Значит, тебе все равно…
— Нет, нет, не все равно. Но неужели ты не понимаешь: я не могу порвать с Конни, как ты порвала с Эдгаром. Когда она… э… помогала мне выпутаться из этой истории с тобой, нас это еще больше объединяло. Потом она умерла. Мне это словно подрезало под самый корень. И с тех пор, не отдавая себе отчета, я ищу корень такой же силы. Я трус, который боится связать себя с чем-то менее сильным, потому что потом на моем пути может встретиться еще кто-нибудь, и тогда… Это было бы нечестно по отношению к тебе.
Джоселин уже овладела собой.
— Ты уже вырос из веры в непреходящую страстную влюбленность, не так ли? Мы понимаем, что действительность имеет значение в отношениях между двумя людьми. Если ты пытаешься предупредить меня о том, что сможешь когда-нибудь нарушить верность мне, то я обещаю, что не буду ревновать, если ты иногда немного погуляешь. При условии, что ты всегда будешь возвращаться.
— Я не хочу гулять. Дело не в физических причинах. Этого не хочет мой разум. Того единственного случая оказалось больше чем достаточно. И когда я услышал о Новой Европе, я вспомнил об одной девушке, которая сейчас там.
Я был молод и глуп, и слово «привязанность» воспринимал очень игриво, что особенно плохо для космолетчика. Поэтому, когда мой отпуск закончился, я улетел не взяв на себя ни каких обязательств. В следующий раз, когда я там оказался, ее уже не было. Я колебался, раздумывая, искать ее или нет, в конечном счете не стал этого делать и вскоре получил пост слишком далеко от этой планеты. Теперь…
— Я поняла. Ты хочешь выяснить, что с ней.
— Я должен.
— Но это ведь было лет двадцать или больше тому назад, не так ли?
Он кивнул.
— Я должен узнать, что с ней. И увидеть ее в безопасности, если она еще жива. Если не брать все это во внимание, то да — я, без сомнения, глупец.
Джоселин снова улыбнулась.
— Давай-давай. Меня это не особенно беспокоит.
Хейм поднялся.
— Ну, мне пора. Ни ты, ни я пока еще не годимся для волнующих сцен.
— Да. Я буду ждать, дорогой.
— Лучше, не надо. Во всяком случае, не особенно серьезно. Одному дьяволу известно, что со мной будет. Может быть, я вообще не вернусь.
— Гуннар! — вскричала Джоселин, словно он ее ударил. — Никогда не говори так.
Он, как мог, постарался ее приободрить, поцеловал на прощание и вышел, На обратном коротком пути к своей яхте он выглянул из окна флайера.
Стая стронов снималась со своей временной стоянки. Свет солнца вдруг засверкал на их оружии. Хейм почувствовал, как сумятица и неразбериха внутри него уступили место облегчению — снова на свободе, снова хозяин своего корабля — а драконоподобные тени поднялись уже тем временем высоко и вскоре исчезли из вида.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
АДМИРАЛТЕЙСТВО
Глава 1
Строго говоря, Феникс — это созвездие в небе Солнечной системы, на полпути между плоскостью эклиптики и южным небесным полюсом. Поэтому ошибочно считать относящимся к Фениксу тот район космоса — удаленный на сто пятьдесят световых лет от Земли в том же направлении — где расположены солнца Алерон и Новая Европа. Но поскольку каждая основанная землянами колония автоматически привлекает интерес и к нескольким соседним системам — как к местам туризма, источников полезных ископаемых, торговли, научных исследований и захватнических войн — этой обширной территории со смутно очерченными границами было присвоено общее название «Феникса». Вероятно, к таким вещам следовало бы относиться более взыскательно, однако, попав в обиход, это название так и укоренилось.
И быть может, именно это название было в конце-концов, не столь уж далеко от истины. Согласно мифу, Феникс возрождался в огне. Ядерный двигатель позволил Ламонтану преодолеть гигантское расстояние до Авроры.
Когда он увидел, что под этим солнцем есть мир, где могут поселиться люди, он поднял его в небесах трехцветный флаг (флаг Франции), словно пламя.
Надежда ярким огнем горела в людях, направившихся на Новую Европу освоенную тяжким трудом первооткрывателей и завещанную им. Потом явился боевой флот алеронов, с адским огнем на борту.
С планеты взлетел какой-то корабль. Силы, пульсировавшие в его гравитронах, подхваченные переплетающимися космическими полями, несли его все вперед со все нарастающей скоростью. Когда Аврора осталась позади, космос стал меньше искажаться массой звезды. Вскоре корабль должен был достичь точки, где приборы с такой точностью высчитывали траекторию, что можно было без риска силы полностью вдоль нее исключить индуктивный эффект, известный как инерция, и перейти в режим сверхсветовой скорости.
