Джон Норман - Цари-жрецы Гора
Я тут же свернул в боковой туннель и начал искать вентиляционное отверстие.
Через два-три ана я нашел подходящее. Отведя диск на полпасанга, я оставил его у портала, за которым множество мулов помешивали большими деревянными ложками варящийся в котлах пластик.
Я быстро вернулся к вентиляционной решетке, открыл ее, забрался внутрь и вскоре уже двигался по вентиляционной шахте в сторону помещения Матери.
Время от времени мне встречались отверстия в шахте, и я выглядывал. Из одного отверстия я увидел, что уже нахожусь за стальным заграждением, у которого царь-жрец стоял вертикально в полной неподвижности, так характерной для его рода.
Никакие звуки не свидетельствовали о празднике, но мне удалось без труда найти место, где он происходил: я отыскал шахту, которая откачивала воздух, и воздух этот был густо насыщен необычными запахами. Во время своей недолгой жизни с Миском я узнал, что цари-жрецы считают эти запахи особенно прекрасными.
Я пошел по ним и вскоре смог заглянуть в огромное помещение. Потолок его был всего в сто футов высотой, но оно было очень длинное и широкое и все заполнено золотыми царями-жрецами с зелеными гирляндами и нитями крошечных инструментов на шее.
Всего в рое около тысячи царей-жрецов. Я решил, что почти все они собрались здесь, за исключением немногих стражников в самых важных пунктах, вроде той стальной решетки у входа на территорию Матери. Могли они быть также в смотровой комнате или, еще вероятнее, в энергетическом центре.
Большую часть работы в рое исполняли, конечно, мулы.
Цари-жрецы стояли неподвижно концентрическими кругами-ярусами, которые расходились от середины, как от сцены в древнем театре. С одной стороны я видел четырех царей-жрецов, нажимавших кнопки большого, размером с целую комнату, устройства для производства запахов. С каждой стороны этого квадратного устройства было не меньше сотни кнопок, и цари-жрецы с большим искусством и в очевидном ритме касались этих кнопок в сложной последовательности.
Я понял, что это самые известные музыканты роя, они избраны, чтобы играть на великом празднике Толы.
Антенны тысячи царей-жрецов застыли. Все были поглощены музыкой.
Нагнувшись, я увидел на помосте в одном конце помещения Мать.
На мгновение я не поверил, что она реальна и жива.
Она, несомненно, относилась к роду царей-жрецов и тоже была бескрылой, но самой удивительной ее особенностью был невероятных размеров живот. Голова чуть больше, чем у обычного царя-жреца, грудь тоже, но дальше начинался живот, который с яйцами, наверно, размером превышал городской автобус. Но теперь этот чудовищный живот, опустошенный и сморщенный, лишившийся всякой упругости, лежал как расплющенный мешок коричневато-золотой старой кожи.
Ее ноги не могли выдержать вес даже пустого живота, и она лежала на помосте, сложив перед собой передние конечности.
Цвет у нее не такой, как у обычного царя-жреца, но темнее, коричневатый, тут и там на груди и животе темные пятна.
Антенны ее, казалось, утратили гибкость и упругость. Они лежали на голове.
Глаза у нее тусклые.
Я подумал, не слепа ли она.
Я смотрел на древнейшее существо - Мать роя.
Трудно представить себе ее, бесчисленные поколения тому назад, с золотыми крыльями на открытом воздухе, в голубом небе Гора, летящей вместе со своим возлюбленным на великолепных быстрых ветрах этого далекого дикого мира. Какой золотой она была тогда!
Самца, Отца роя, нет; я думал, что он умер вскоре после брака. Были ли с ней другие с ее отдаленного мира, или она осталась одна, опустилась на землю, чтобы отъесть свои крылья, закопаться глубоко под горы и начать одинокую жизнь Матери - создательницы нового роя?
Были ли другие самки?
Если их убил Сарм, как Мать могла не узнать этого и не приказать его уничтожить?
Или это ее желание, чтобы не было других?
Но если это так, то почему она в союзе с Миском пытается продлить существование расы царей-жрецов?
Я снова посмотрел через решетку отверстия. Она находилась примерно в тридцати футах от пола и немного в стороне от помоста Матери. Я предположил, что по другую сторону от помоста есть такая же шахта: симметрия - главное свойство инженерной эстетики царей-жрецов.
Музыканты продолжали исполнять свою сложную музыку на производителе запахов, а цари-жрецы в это время один за другим медленно проходили вперед и приближались к помосту Матери.
Здесь из большой золотой чаши в пять футов глубиной и не менее двадцати в диаметре, стоящей на тяжелом треножнике, царь-жрец набирал в рот немного беловатой жидкости. Это, несомненно, гур.
Он набирал немного, один глоток, и хоть праздник Толы в полном разгаре, чаша полна почти до краев. Потом царь-жрец очень медленно приближался к Матери и опускал голову. С крайней осторожностью он касался ее головы своими антеннами. Она вытягивала голову, и он с точностью, какую трудно предположить в таком огромном теле, переносил маленькую каплю драгоценной жидкости из своего рта в ее. Затем начинал пятиться и возвращался на прежнее место, где застывал в неподвижности.
Он дал гур Матери.
Я тогда не знал, что гур - это выделения желез большого серого одомашненного артропода. По утрам стада этих артроподов выгоняют на пастбища, где они кормятся растениями сим - большими ползучими лозами, похожими на виноградные, с огромными листьями. Их выращивают при свете специальных ламп, укрепленных в потолке, в огромных пещерах-пастбищах. По ночам артроподы возвращаются в стойла, где их доят мулы. Особый гур, которым пользуются на празднике Толы, по обычаю в течение нескольких недель выдерживают в животах избранных для этого царей-жрецов, там он достигает необходимого вкуса и консистенции. О таких царях-жрецах говорят, что они держат гур.
Я смотрел, как один за другим цари-жрецы поднимаются к Матери и повторяют церемонию гура.
Вероятно, я первый человек, увидевший эту церемонию.
Учитывая количество царей-жрецов и время, необходимое одному, чтобы дать гур Матери, я решил, что церемония началась несколько часов назад. Казалось возможным, что она займет целый день.
Я уже был знаком с поразительным терпением царей-жрецов, и потому не удивился полному отсутствию движения в золотых рядах царей-жрецов, окружавших помост Матери. Но глядя на еле заметное дрожание их антенн в ритм с музыкой запахов, я понял, что это не просто демонстрация их терпения - это для них время экстаза, время единства роя, оно напоминает им об их общем происхождении, о далекой родине и долгой общей истории, напоминает о самой их сущности, о том, что из всех живых существ во вселенной только они - цари-жрецы.
