Филип Дик - Человек в высоком замке
Кровь застыла в жилах Рейсса. Баритон, тщательно отработанный, гладкий, переливающийся голос, знакомый Рейссу много лет, — доктор Геббельс.
— Это доктор Геббельс.
— Да, канцлер.
Следивший за Рейссом Краус фон Меер улыбнулся.
Челюсть его больше не отвисала.
— Только что меня попросил позвонить вам генерал Гейдрих. В Сан-Франциско сейчас находится какой-то агент Абвера, его зовут Рудольф Вегенер. Вы должны всецело содействовать СД во всем, что она предпринимает по отношению к нему. На подробности в данный момент нет времени. Просто полностью предоставьте свою контору в их распоряжение. Заранее премного вам благодарен.
— Понимаю, герр канцлер, — сказал Рейсс.
— До свидания, консул.
Краус фон Меер пристально посмотрел на Рейсса, как только тот положил трубку.
— Я был прав?
Рейсс пожал плечами.
— О чем тут спорить?
— Подпишите ордер на принудительное возвращение этого Вегенера в Германию.
Вынув ручку, Рейсс подписал ордер, поставил на нем печать и вернул его шефу СД.
— Благодарю вас, — сказал фон Меер. — Теперь, как только японские власти позвонят вам и станут жаловаться…
— Если только станут.
Краус фон Меер взглянул на него.
— Станут. Они будут здесь — не пройдет и пятнадцати минут после того, как мы сгребем этого Вегенера.
Он перестал паясничать, лицо стало серьезным.
— Никакого струнного квинтета, — сказал Рейсс.
Фон Меер не обратил внимания на укол.
— Мы будем брать его вот-вот, так что будьте готовы. Можете сказать япошкам, что он гомосексуалист, фальшивомонетчик или что угодно в этом духе. Требуется вернуть его домой для предания суду как крупного уголовника. Не говорите им, что он политический. Вы же знаете, что они не принимают девяносто пяти процентов кодекса национал-социализма.
— Это я знаю, — сказал Рейсс. — И что делать, я тоже знаю.
Он чувствовал растущее раздражение и возмущение от того, что его снова провели.
«Действуют через мою голову, — говорил он себе. — Как обычно. Меер связался с канцелярией, ублюдок».
Руки его тряслись. Не от звонка ли Геббельса? Ужас перед его всемогуществом? Или это чувство обиды от ущемления его прав?
«Чертова полиция, — подумал он. — Они все сильнее и сильнее. Уже заставили работать на себя и Геббельса. Они заправляют там, в Рейхе. А что я могу сделать? И кто тут может что-нибудь сделать? Лучше будет помочь им. Не такое нынче время, чтобы перечить этому типу. Вероятно, там, в Берлине, он может добиться чего угодно, даже увольнения любого неугодного ему человека».
— Я давно понял, — сказал он вслух, — что вы вовсе не преувеличили значение этого дела, герр полицайфюрер. Полагаю даже, что безопасность Германии зависит от того, насколько оперативно вы разоблачите этого шпиона и предателя.
Ему самому вдруг стало страшно оттого, что он выбрал такие слова. Однако Краус фон Меер, казалось, был польщен.
— Благодарю вас, консул.
— Возможно, вы спасли нас всех.
— Ну мы его еще не взяли.
Фон Меер нахмурился.
— Давайте подождем. Думаю, что скоро позвонят.
— Японцев я беру на себя, — сказал Рейсс. — Вы же знаете, у меня богатый опыт. Их жалобы…
— Не сбивайте меня, — перебил его Краус фон Меер. — Мне нужно подумать.
Очевидно, его обеспокоил звонок из канцелярии. Теперь он понял, что положение довольно серьезно.
«А ведь возможно, что этот молодчик уйдет, и это будет вам стоить вашей работы, — думал консул Гуго Рейсс. — Моей работы, вашей работы — оба мы можем в любой момент очутиться на улице. Вряд ли у вас более безопасное положение, чем у меня. В самом деле, может быть стоит вас слегка цапнуть за ногу, чтобы поубавить спеси, герр полицайфюрер? Что-нибудь этакое провернуть, что никогда нельзя будет вменить в вину. Например, когда сюда придут жаловаться японцы, можно вскользь упомянуть номер рейса Люфтганзы, которым уволокут отсюда этого парня, или, все отрицая, постепенно раздразнить их, ну хотя бы тем, что, самодовольно улыбаясь, дать понять, что Рейху на них наплевать, что маленьких желтых человечков не принимают всерьез. Их легко уколоть. А если они достаточно разогреются, они могут довести свои жалобы непосредственно до самого Геббельса. Есть разного рода возможности. СД, в сущности, не может выдворить этого парня из США без моего активного сотрудничества. Если бы мне только точно знать, куда нанести удар! Ненавижу тех, которые лезут через мою голову! Это ставит меня в чертовски неудобное положение. Я начинаю нервничать до бессонницы, а если я не смогу спать, то не смогу и делать свое дело. Оставим Германии самой решать свои проблемы. И вообще, мне было бы намного спокойнее, если бы этого неотесанного баварца вернули домой, к составлению отчетов в каком-нибудь вшивом отделении полиции».
Зазвонил телефон.
На этот раз Краус фон Меер был первым у аппарата, и Рейсс не смог ему помешать.
— Алло, — проговорил фон Меер в трубку.
Он внимательно слушал.
«Уже?»— мелькнуло в голове Рейсса.
Но шеф СД протянул трубку ему.
— Это вас.
Втайне облегченно вздохнув, Рейсс взял трубку.
— Это какой-то школьный учитель, — пояснил Краус фон Меер, — допытывается, можете ли вы дать ему несколько австрийских театральных афиш для его класса.
* * *Около одиннадцати утра Роберт Чилдан закрыл магазин и пешком направился в контору мистера Пола Казуора.
К счастью, Пол не был занят. Он вежливо поприветствовал Чилдана и предложил ему чаю.
— Я вас не задержу, — сказал Чилдан после того, как они оба принялись потягивать чай.
Кабинет Пола, хотя и был невелик, но отличался современной и простой обстановкой.
На стене всего одна, но превосходная литография: тигр работы Моккаи, шедевр конца тринадцатого столетия.
— Я всегда счастлив видеть вас, Роберт, — сказал Пол тоном, содержавшим, как показалось Чилдану, некоторый оттенок равнодушия.
Возможно, это было просто его фантазией. Чилдан осторожно взглянул поверх чашки. Собеседник казался добродушным и дружелюбным. И все же Чилдан ощутил некоторую перемену.
— Ваша жена, — сказал Чилдан, — вероятно, разочарована моим безвкусным подарком. Я мог бы и обидеться. Однако, когда имеешь дело с чем-то новым и неопробированным, как я уже говорил, предлагая вам этот подарок, трудно сделать надлежащую окончательную оценку, во всяком случае, человеку, привыкшему думать только о делах. Думаю, что вы и Бетти вместе имеете больше прав на высказывание суждения, чем я.
— Она не была разочарована, Роберт, — сказал Пол. — Я не передавал ей той вещицы.
