Андрей Синицын - Eurocon 2008. Убить Чужого
– Они уже пошли, – заговорила нашлемная рация Фомина. – Шесть единиц с грузом. Один прикрывает.
Фомин невольно глянул на ясное небо с лёгкими пёрышками облаков. За территорией полигона РВС наблюдал спутник, который должен был через минуту «ослепнуть», чтобы системой наблюдения не воспользовались «приматы», тоже имеющие доступ к спутниковым сетям, и не предупредили диверсантов.
– Отключаюсь, – добавила рация.
– Переходим на свои ресурсы, – лаконично отозвался Соломин. – Арминги!
Перед глазами Фомина соткалась вуаль целеуказателя, затем стала видна призрачно светящаяся картина местности: включилась телекамера «шмеля».
Аппарат летел на высоте двадцати метров над землёй. Сделал два круга над склоном сопки. Показалась свежая лыжня – диверсанты прибыли сюда на лыжах, как и ветриновцы, – ведущая к сопке, развороченный наст: в этом месте они спрятали лыжи.
«Шмель» поднялся выше, и Фомин увидел серо-зеленоватую полосу под нависшим каменным карнизом: здесь диверсанты проникли в шахту, замаскированную специальным плёночным щитом. По-видимому, они абсолютно точно знали, где находится выход шахты, а открыть изнутри мог свой человек, заранее устроившийся на полигон.
Что-то сверкнуло в глубине щели под плёнкой.
Бинокль! – сообразил Фомин.
– Лось, Корень, – скомандовал Соломин.
«Японец» и Кирилл Ковеня припали к прицелам снайперских винтовок, вылавливая сторожа, оставшегося прикрывать отход диверсионной группы.
– Готовы?
– На кресте, – отозвались штатные снайперы группы, что означало: они держат цель в перекрестиях визирных меток.
– Огонь!
Сухо треснули два выстрела, слившиеся в один.
Зайчик в окуляре бинокля сторожа погас. Ни вскрика, ни какого-то движения, ни ответной стрельбы из щели не последовало. Снайперы стреляли парализующими пулями, отключающими сознание человека даже при лёгком касании.
– Вперёд!
Отряд понёсся на лыжах к сопке.
Весь путь занял всего полминуты.
Отогнули край плёнки на металлических усах, соединявшихся в зонтичный механизм. Привести его в действие можно было только дистанционно, изнутри, отчего стало окончательно понятно, что диверсантов действительно впустили в шахту их пособники.
Щель загораживало тело лежащего ничком человека в обыкновенном синем комбинезоне. По-видимому, именно он и открыл вход, а затем остался «на стрёме».
Соломин переключил программу аппаратного сопровождения, и «шмель», летающий над сопкой кругами, послушно нырнул в устье шахты.
Двинулись за ним, прекрасно ориентируясь в обстановке. Все тоннели и залы комплекса отряд изучал не один месяц. И хотя Фомин подключился к операции в последнюю очередь, он хорошо знал расположение основных агрегатов комплекса и не чувствовал себя лишним.
Тоннель полого опускался в глубь земли и был освещён редкими фонарями под скруглёнными сводами. Длина его достигала двухсот метров. Затем он упирался в кольцевой штрек, обходящий верхние отсеки РВС, от которого шли узкие коридорчики к агрегатам реактора и центру управления. Разумеется, все тоннели охранялись. Но и диверсанты прекрасно подготовились к своей операции и шли вперёд целеустремлённо, полагаясь на помощь внедрённых в структуру полигона агентов.
Телекамера «шмеля» показала один за другим три поста охраны, уничтоженные диверсантами. Позы убитых охранников ясно указывали на то, что их отвлекли. Это ещё раз доказывало правильность догадки о поддержке группы перевербованными сотрудниками полигона.
– Они опережают нас на полторы минуты, – проговорил Соломин, когда группа вышла к пересечению коридоров. – Корень, Лось, Шах – налево, остальные за мной!
Фомин и Вика без колебаний последовали за ним.
Встретили два тела в синих комбинезонах, лежащие у стены коридора. Диверсанты не щадили никого на своём пути. Фомин до боли сжал зубы: захотелось побыстрее выйти на убийц и отправить их в «долгое некосмическое путешествие».
Лифт. Ещё одно тело.
Соломин посадил «шмеля» в гнездо на плече, показал жест: пальцы в кулак, большой палец вверх.
Сели в лифт. К счастью, его электроника не была выведена из строя: диверсанты надеялись выбраться отсюда тем же путём.
Два этажа вверх.
Лифт остановился, открылись дверцы.
Ну, господа «зелёные нечеловечки», как вам такой сюрприз?
Рванулись вперёд, ускоряясь до предела.
Короткий коридорчик, стеклянные панели, матово-белые стены, мягкий свет со всей поверхности потолка, накрытый ребристой резиной пол.
Удивлённое лицо оглянувшегося парня в текучем, плохо различимом комбинезоне, таком же, какие были на ветриновцах.
Соломин выстрелил из «бизона» с насадкой бесшумного боя.
Во лбу парня расцвели две розочки, он опрокинулся навзничь, отброшенный ударами пуль, выронил из руки пистолет.
Фомин на ходу подхватил этот необычной формы пистолет, опередил Вику, нырнул в дверь отсека, представляющего собой центр управления реактором.
Он увидел небольшой зал, кольцом окружавший колонну операционного контроля, на которой светилась сложная схема реактора. Примерно так же выглядел и зал обычной АЭС, только этот был меньше по размерам и выглядел как рубка фантастического звездолёта. В рабочем режиме операторы, следящие за реактором, должны были сидеть в креслах перед вычурными приборными панелями, над которыми светились объёмные мультивариационные дисплеи компьютеров. В настоящий момент все они лежали в креслах без движения, и Фомин снова остро пожалел, что группа избрала стратегию преследования диверсантов, а не опережения. Жертв можно было избежать.
«Зелёных нечеловечков» было пятеро. Двое из них в текуче-дымчатых спецкостюмах возились со взрывными устройствами, прикрепляя их к операционной колонне. Ещё двое бегло просматривали какие-то записи в растворах экранов. Пятый «призрак» работал на клавиатуре главного диспетчера, вводя программу запредельного режима. Это была женщина; забрало её шлема было поднято. Именно она, Алина Сергеева – по рассказам ветриновцев, командир какого-то трикстера «приматов» – и руководила операцией.
Четверо десантников отреагировали на появление противника одинаково: закрыли забрала шлемов, схватились за оружие.
Но ветриновцы действовали быстрее.
Соломин и Фомин открыли огонь из «бизонов» первыми.
Девятимиллиметровые пули с урановыми сердечниками пробили забрала шлемов у двух десантников, и силы уравнялись.
Десантники тоже открыли стрельбу, но их оружие не было огнестрельным, о чём Фомина предупредили заранее, поэтому он сразу включился в сверхбыстрое маневрирование, отрабатывая приём из арсенала русбоя, называемый «качание маятника». Вот когда ему пригодились навыки рукопашника, воспитанного отечественной боевой системой, которую много лет назад восстановили легендарные мастера единоборств Ознобишин, Кадочников и Грунтовский.
