Кирилл Кудряшов - Холод
— А долго и не надо, впереди море. Там все хорошо просматривается… Проложи-ка нам дорогу…
Сергей не увидел — услышал, как боец усмехнулся, поняв, что имеет в виду командир.
— Серафим, Броненосец, — отдал команду Сергей, — Держите фланги. Красный, Пехтура, прикройте Кирпича и Локо, они расчистят нам путь.
За грохотом выстрелов сложно было расслышать приглушенный «чмок» гранаты, вылетающей из подствольника. Зато грохот взрыва и яркая вспышка впереди, были явственно различимы. За первым взрывом последовал второй, третий… В ярких всполохах Сергей видел белые тени, мелькавшие за деревьями, разбегающиеся прочь от взрывов.
— Не нравится?! — крикнул Кирпич, и расхохотался, запуская вперед еще одну гранату, — Получайте, твари!
— Слева! — крикнул замыкавший колонну Царапыч, и тут же автоматы Красного и Серафима «заговорили», встречая непрошеного гостя шквалом огня.
— Справа! Четверо… — крикнул Броненосец, и вместо ожидаемого Сергеем залпа с правого фланга, оттуда раздался приглушенный крик боли и ужаса, а затем громадная белая тень пронеслась мимо него, обдав порывом ветра.
Слева вскрикнул Красный, но его «Гроза», замолкнув на мгновение, загрохотала вновь.
— Броненосец!!! — крикнул в темноту леса Серафим, а затем приглушенно добавил, — Сука… Она утащила его!
И без того маленькая команда уменьшилась еще на одного человека, но времени на то, чтобы оплакивать потери не было. Деревья расступились, выпуская отряд к широкому ледовому простору.
Совсем не кстати Сергей вспомнил о том, как несколько часов назад говорил Матвееву о том, что погибни кто-нибудь из его ребят, он плюнул бы на все, чтобы хотя бы забрать его тело… При других обстоятельствах он действительно поступил бы именно так. Но не сейчас… Сейчас попытка вернуться за одним из них означала бы смерть для нескольких, или, быть может, даже для всех. И «дьяволы» понимали это не хуже своего командира.
— Я вижу их! — крикнул Кирпич, — Впереди, на льду, четверо.
— Ходу! — приказал Сергей, — Выйдем на лед — все вокруг будет просматриваться на десятки метров. Там мы их сделаем!
Он и сам видел трех буранников, стоящих на льду, в десятке метров от берега. Видел, как они мгновенно сорвались с места, когда автоматы «дьяволов» послали к ним порцию свинца. Все трое остались невредимыми, но Сергей был уверен в том, что пули легли в снег как раз в том месте, где еще мгновение назад находились буранники.
Автоматы бойцов теперь грохотали непрерывно, и сам Сергей, опустив Гелю на землю — на открытом просторе снега было гораздо меньше, и она могла свободно идти — левой рукой продолжал поддерживать ее, а правой вновь сжимал автомат, наугад посылая очереди в беснующиеся вокруг тени.
Буранники, похоже, поняли, что взять «дьяволов» на открытом месте будет не так-то просто, и применили уже знакомую Холодову тактику — изматывали противника, вальсируя вокруг него и вынуждая тратить патроны впустую. Вот только они не учли, что теперь в руках бойцов были не мелкокалиберные «Перначи», выстрел которого для буранника, кажется, был не больнее комариного укуса, а тяжелые «Бизоны» и «Грозы», очередь из которых могла свалить небольшое деревце.
Исход боя стал ясен, как только первый буранник рухнул на снег и засучил лапами в предсмертных судорогах. Пехтура, подстреливший тварь, не торопился добивать ее. Сначала он выпустил еще пару очередей по другим буранникам, легко ранив еще одного из них, и лишь потом, сменив рожок в автомате, прицельно послал очередь в голову умирающего монстра. Сергею показалось, что в общей какофонии боя он расслышал, как Пехтура произнес «За Броненосца», но он не был уверен в том, что эти слова сорвались не с его губ.
Еще один буранник свалился на лед, не завершив прыжка. Кирпич свалил его в воздухе, и теперь тварь ползла к нему, с трудом загребая непослушными лапами багровый от собственной крови снег. Даже чувствуя смерть монстр не собирался сдаваться, и из последних сил старался подползти к врагу, чтобы прихватить его с собой на тот свет. Невольно Сергей даже почувствовал восхищение этими существами. Именно так должен был драться идеальный солдат, о котором, наверняка, мечтал генерал Матвеев, начиная операцию «Холод».
Потеряв третьего товарища, буранники отступили. Именно отступили, а не бросились наутек, как стая волков, напуганных грохотом охотничьих ружей. Они отбежали к лесу, откуда только что вышли «Морские дьяволы», и когда грохот автоматов утих, трое буранников отделились от основной группы и медленно двинулись к людям.
Бойцы, едва опустившие дымящиеся створы автоматов, вновь вскинули оружие на изготовку, но тихий голос Гели заставил их вновь опустить оружие, и лишь наблюдать…
— Не стреляйте! — сказала она, — Они хотят забрать погибших…
— Нам бы они не позволили сделать этого… — сквозь зубы процедил Пехтура, беря на мушку одного из приближающихся монстров. И тогда Геля вновь переменилась.
— Вы не забывали своего прошлого… — сказала она чужим голосом. Твердым и суровым, требующим повиновения, — Вы не потеряли права на Возрождение… А они — потеряли. Пожалейте их, как жалеем мы.
В наступившей тишине семь «Морских дьяволов» и одна девушка, во взгляде которой читалось не меньше твердости и стали, чем во взгляде любого из бойцов, наблюдали за тем, как буранники уносят тела мертвых товарищей, признавая свое поражение. Видя, что люди опустили свои смертоносные игрушки, они все вернулись на орошенное кровь поле боя, и двое из них стали пробивать полынью, обрушивая могучие удары на лед, заставляя его дрожать под ногами людей. А затем, несколько минут спустя, когда полынья выросла до достаточных размеров, десять Невозрожденных исчезли в ней, унося с собой три мертвых тела. Они ушли под воду без малейшего плеска, просто скользнув в ее объятия и словно растворившись в ней.
— Все… — сказала Геля, а точнее — то существо, что сейчас главенствовало в ней, — Они ушли… Дайте ей поспать.
И Сергей едва успел подхватить ее тело, когда сила, поддерживающая ее на ногах, вдруг иссякла.
— Что будем делать, Холод? — равнодушно спросил Кирпич, — Обратно на базу?
Сергей задумчиво покачал головой.
— Нет, на базе нам больше делать нечего. Там наверняка никого в живых не осталось…
— Тогда куда? — в голосе Кирпича проскальзывало сомнение. Сомнение в нем, как в командире.
И в самом деле, куда? Холодов готовился к многодневному «одиночному поиску», когда теряешь связь со всем миром и действуешь исходя из своих собственных соображений. Из соображений безопасности и из своего понимания о добре и зле. Но бой закончился удивительно быстро и, при чем, полной и безоговорочной капитуляцией противника. Если стычку на берегу Обского моря сегодня днем можно было считать закончившейся вничью, то теперь «дьяволы» показали себя во всей красе, доказав буранникам, что море, пусть даже и пресное, не только их родная стихия.
