Джеймс Шмиц - Агент Веги
В ответной улыбке ему почудился проблеск радости и интереса, он прислушался к ответу Агента, который был начат с извинений за то, что в ходе спасательной операции яхте был нанесен невосполнимый ущерб. Ее речь журчала обезоруживающе естественно, но Достославный все же не мог преодолеть легкую дрожь при воспоминании о том, с каким вызовом она обратилась к Гримшарду.
Он также не мог забыть о гибели брата, ведь это являлось его личной утратой, хотя подобная участь ожидала любого преступника, достаточно глупого, чтобы сопротивляться аресту. Брофа так никогда и не узнал, каким образом четверо подручных его брата, и по совместительству — члены экипажа яхты, покинули этот мир перед тем, как Замман появилась на пороге рубки, но подозревал, что их постигла участь примерно такая же, как и Гримшарда.
Это объяснение его, однако, не удовлетворило, поскольку он хорошо знал расу Дайя-Белов.
* * *Большую часть из тех двух недель, что занял обратный путь на Джелтад, Президент Коллегии провел на ложе под неусыпным наблюдением роботов. Причиненные ему травмы оказались не слишком серьезными, но все же требовали срочного медицинского вмешательства. Первая помощь обычно состояла в так называемом «лоскутном шитье», когда мозг пациента погружался в состояние глубокой анестезии вплоть до полного отключения сознания. Однако уровень разумоподготовки Брофы позволил ему превозмочь данное обстоятельство — он оставался полностью осведомленным относительно того, что происходит вокруг, и предпочитал быть более осведомленным, чем это казалось Замман Тарраганд-Пок и ее роботам.
Любому другому прикованному к постели путешественнику этот полет сквозь невообразимую толщу межзвездного вакуума на корабле, погруженном в тишину, мог показаться до смерти монотонным. Но Брофа был встревожен, к тому же он постоянно пребывал в размышлениях, поэтому у него сложилось иное представление о путешествии. Событий было немного, но именно поэтому даже самые незначительные из них приобретали какое-то особо смутное, почти мистическое значение. Казалось, до него словно бы случайно долетают отдельные слова и эпизоды какой-то зловещей драмы, а актеры, исполняющие ее, постоянно находятся где-то рядом и в то же время ускользают от заинтересованного взора.
Наконец, в один прекрасный день ожидание Достославного было вознаграждено, хотя то, что он заметил, если он и в самом деле что-то заметил, озадачило его пуще прежнего. Однако чуть позже он обнаружил, что иногда до него долетает слабое эхо леденящего душу голоса Замман. В его сознании оно соединилось с неясной фигурой, которая время от времени проходила по затуманенному коридору перед дверью его каюты и изредка бросала на него безмолвный взгляд.
Одновременно с этим он осознал чувство смутного страха и подавленности, которое примешивалось к его представлению о чудовищной мощи корабля Замман со всем его электронно-разумным оборудованием из миллиардов устройств и реле, сквозь которые непрерывным потоком проносятся ощущения и умозаключения, образуя значения и величины, которые человеческий мозг не в состоянии воспринять. Этот стремительный пролет сквозь пустоту со скоростью, которую нельзя представить в виде реального движения, выражал собой некую заранеез аданную функцию, изменить которую Брофе было не под силу. На некоторое время он случайно оказался захвачен краем этого кошмарного процесса и, будем надеяться, скоро от него освободится.
Да, его уже освободил этот в чем-то жутковатый симбиоз трех составляющих: женщины, чью расу человечество привыкло чтить как галактических эльфов, созданий чуть более мудрых, более благородных, слегка отстраненных от своих, гораздо более похожих на животных, человеческих собратьев; команды роботов, которые роились по коридорам корабля подобно чудовищным металлическим насекомым; и, наконец — этого титанического творения человечества, этого элетронно-аннигиляционного монстра, который нес их всех в своем брюхе, рассекая пустоту между равнодушных звезд.
Но что-то тут было не так.
Брофа не мог себе этого объяснить и потому был глубоко встревожен.
Но однажды он смог сам добраться до рулевой рубки, поскольку был совершенно излечен, хотя походка пока оставалась неуверенной, а душа более смущенной, чем обычно. До родной планеты оставалось лишь двадцать пять световых лет, но расстояние это волшебно скрашивалось видеоэкраном, на котором уже сияла голубовато-белым бриллиантом самой чистой воды Вега. Несколько часов спустя сам великий Джелтад внезапно возник под ними, выплыв из тьмы весь в голубовато-зеленых вихрях, сияя полярными шапками. Для двух пар глаз, наблюдающих за ним с корабля, он был гораздо больше похож на древнюю Землю, историческую родину их рас, нежели тот изъеденный туннелями технократический улей, который представляла собой сейчас колыбель человечества.
Так Брофа вернулся домой. Поскольку это был Президент Коллегии, его возвращение послужило поводом для праздника планетарного масштаба, центром которого стал его великолепный дом с видом на узкие серые башни здания правительства. Но именно потому, что это был Брофа, который не мог оставить неразрешенными какие бы то ни было человеческие проблемы, если они успели привлечь его внимание, он сделал все возможное, чтобы на празднике присутствовали как его спасительница, так и ее начальник, старый его друг, Третий Координатор Конфедерации Веги.
Однако пришел только один из них.
* * *— Сказать по правде, — заметил Брофа, — я и не думал, что она появится. И если уж говорить совсем по правде, я почувствовал даже некоторое облегчение, когда увидел, что она не явилась.
Он кивнул вниз, на вопящий музыкальный сад, протянувшийся под галереей, где они сидели.
— Не могу представить себе Замман в такой обстановке!
Третий Координатор внимательно пригляделся.
— Да, — согласился он, — Замман это не подходит.
— Это все равно что, — с несвойственной ему пылкостью подхватил Брофа, — каждый день видеть какой-то горячечный сон, а это невозможно!
— Итак, ты хочешь поговорить о ней, — сказал Третий Координатор, и Брофа вдруг понял, что эта тема весьма интересует его друга.
— Да, хочу, — признался он, — это просто необходимо! Этот твой Агент поставил меня в очень неловкое положение.
Третий Координатор кивнул.
— Это не имеет никакого отношения, — продолжал Брофа, — к ее неотразимой привлекательности. В конце концов, это просто особенность ее расы. Мне иногда кажется, что расовые черты Дайя-Белов могли бы заставить нас взглянуть свежим взглядом на наши собственные искаженные представления о красоте и совершенстве и направить нас по новому пути, если бы этот народ ассимилировался среди цивилизаций класса «А».
